Мелфорд окинул ирландца мутным взглядом пьяницы и, не говоря ни слова, нетвердым шагом побрел к двери. Но он не успел уйти достаточно быстро, чтобы не услышать, как новый капитан прокричал вслед:
- Вы только поглядите, Флойд! Ну не обидно ли, что такая тряпка управляла стоктонской полицией!
Дверь закрылась, а бармен холодно отчеканил:
- Моя фамилия Шерпо, капитан, и прошу вас это запомнить. По имени меня называют только друзья, а вы - не из их числа.
- Вы меня ненавидите, да?
- Я не испытываю ненависти к дуракам, капитан, я их жалею.
- Попридержите язык!
- Здесь я у себя дома и разговариваю так, как мне нравится.
- Не забудьте, Шерпо, я в любую минуту могу прикрыть вашу лавочку.
- Мало вам, видать, что заняли место Мелфорда, хотите еще отравить жизнь его друзьям?
Пат побагровел. Вне себя от ярости, он схватил бутылку, оставленную Тедом. Флойд, решив, что сейчас получит по голове, отступил. Однако новоявленный капитан лишь хотел промочить горло и избавиться от душившей его ярости. Но почти тут же он с отвращением сплюнул.
- Черт возьми! Да это же вода!
Флойд пристально посмотрел на него.
- Да, капитан, обычная вода, - очень серьезно проговорил он.
- Но я не понимаю...
- Вот новость-то! Вы никогда ничего не понимаете.
- Вода... он пил воду... и делал вид, будто мертвецки пьян... Выходит, так? - ошалело бормотал О'Мэхори.
- Совершенно верно.
- Но зачем?
- У Теда были на то сугубо личные причины, и не мне их объяснять. Можете спросить у мэра. Он тоже в курсе... Но могу вам точно сказать одно, капитан: вы и в подметки не годитесь Теду Мелфорду, а попробуете утверждать обратное, при всей вашей силе я еще вполне способен устроить вам такую трепку, которая, быть может, поставит на место ваши мозги!
Мэл с наслаждением разглядывал бабочек. Это занятие всегда успокаивало его и проясняло мысли. Гангстер пытался убедить себя, что Берт немного побаивается. Иначе почему он и носа не кажет? А может, он рассчитывает, что Моска избавит его от старшего брата... Чувство ненависти и страха на мгновение нарушило зыбкий покой Войддинга. Он погладил рукоять револьвера, теперь всегда лежавшего на столе. Мэл с восхищением разглядывал "Большой переменчивый Марс", и пестрые цвета, переливчатые краски, не потускневшие даже после смерти, ласкали его душу. Черная оборка по краю крыльев, два карманных "глазка" и белые пятна, разбросанные по лиловому полю, так украшали маленькое насекомое, что оно превращалось в произведение искусства. Внезапный шум у двери, торопливый звук шагов нарушили грезы Войддинга. Он инстинктивно схватил револьвер и прицелился. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился Макс. Казалось, он явно не в себе. Войддинг поежился от страха.