Теперь — запустение. Отключено большинство потолочных светильников, иногда лениво пройдет несколько человек, закрытые двери напоминают гробовые крышки. Господи, что это — родное Управление Госбезопасности или умирающая контора утильсырья?
Ступин смял в пальцах недокуренную сигарету, огляделся в поисках урны, не нашел и пристроил шарик окурка в угол подоконника.
В приемной генерала за столом сидит незнакомый офицер. Не глядя на посетителя, перебирает стопку бумаг, раскладывает их по открытым папкам. Странно! Куда девался привычный старший лейтенант Колокольчиков? Ступину сейчас не хватает его привычной розовой мордашки, на которой, как правило, пристроено обиженное выражение.
— Генерал — у себя?
Офицер равнодушно махнул рукой. Дескать, пройдите — узнаете. Тоже веяние грустного времени — полное равнодушие. Главное — личный покой, собственная устроенность в жизни, где каждый — не часть целого, а обломок, отделенный от таких же обломков расширяющимися трещинами…
Тоскливо и противно.
Сергеев сидел за письменным столом в привычной позе. Стакан остывшего чая, стопка бумаг с уложенными на ней ручками и карандашами. Сидит, как сфинкс в египетской пустыне, грустно подумал отставной майор, все ему — до лампочки, лишь бы сохранить под задом выгодное кресло и по правую руку — вечный чаек.
«Сфинкс» заворочался, позвякал ложечкой в стакане.
— Присаживайся, Аркадий. Небось, в душе ехидничаешь в мой адрес… Давай поехидничаем вместе…
Генерал с трудом поднялся, потер обоими руками ноющую поясницу, пересел к приставному столику.
— Ничего я не ехидничаю, — недовольно пробурчал отставник, пряча невольную улыбку. Он отлично знал манеру Сергеева представлять себя этаким слабым, больным стариком. — Зачем вызвали?
— Сразу и — дело… Лучше расскажи, как живешь, чем занимаешься? Не оголодал ли на пенсионной милостыне?
Если за рабочим столом генерал выглядел суровым и немногословным, то покидая его, превращался в словоохотливого доброго дядюшку. К подобному превращению Ступин за долгте годы совместной службы успел привыкнуть.
Его насторожило другое.
С тех пор, как Сергеев свел отставного майора госбезопасности с отставным майором уголовного розыска, он всегда старался расспрашивать о житье-бытье только во множественном числе. Как живете, что у вас нового, что намечаете предпринять? И вдруг…
— Нет, не оголодали, — намеренно «подправил» Ступин. — Появились дополнительные заработки… У Андрюхи.
Сергеев недовольно мотнул большой головой. Будто отбросил «исправление».
— А я хотел предложить тебе посидеть в приемной. Конечно, не на общественных началах — оформим, как положено. Звание пока не вернем — не заслужил, а денежки, хотя и тонкой струей, но потекут в карман… Соглашайся, Аркашка, пока я добрый…