- Позвоните еще раз, немедленно все отмените. Скажите, что передумали.
- Раскомандовалась, сука! Щас! Все брошу и побегу звонить, - бормотал Виталий себе под нос, возвращаясь от Вольской. - Спешу и падаю! Жду не дождусь, чтобы меня поскорее размазали по стенке!
Все они, все - и Вольская, и Альбина, и Турусов, и Марина - одним миром мазаны. Виталий для них - смерд, рвущийся в парадную господского дома, свиное рыло в калашном ряду, выскочка, парвеню. Какое право они имеют относиться к нему, как к навозной мухе? Он такой же человек, как они, а может, и получше. В его стремлении сделать карьеру, пробиться наверх, занять достойное положение среди богатых и знаменитых нет ничего зазорного. Разве его вина, что это достойное положение не обеспечено ему по праву рождения? Что ему приходится лезть из кожи вон и порой совершать не вполне красивые поступки ради своего будущего? И уж не им, самодовольным зажравшимся хозяевам жизни, его судить.
* * *
Он родился в самой обыкновенной советской семье. Отец - заводской инженер, мать - штамповщица. Бабушка, мамина мама, всю жизнь проработала подавальщицей в заводской столовой. Родители отца, люди деревенские, трудились в совхозе. И страшно гордились сыном, выбившимся в люди.
Лет до десяти Виталий разделял их гордость, хвастал отцом-инженером и собирался пойти по его стопам. Потом приятель-одноклассник просветил его, сказав, что инженеров сейчас как грязи, зарплата у них грошовая, и идут на нее одни неудачники. Виталий сгоряча врезал дружку в ухо, но после призадумался и понял, что правда в его словах есть.
Отец зарабатывал в полтора раза меньше матери и был каким-то очень уж тихим, незаметным, чтобы служить образцом для подражания. Верховодила в семье мать - крепкая, шумная, резкая на язык. Она частенько распекала отца за слюнтяйство и покладистость. Правда, быстро остывала, мягчела и говорила ласково, но как-то жалостливо: "Ладно уж, интеллигент! Пошли ужинать (пить чай, смотреть телевизор)". Получалось, что интеллигентность - вовсе не достоинство, а что-то вроде досадного, но простительного дефекта.
Однако идти в рабочие Виталий тоже не хотел. Мать возвращалась с завода усталая, раздраженная, кляла на чем свет стоит пьянчуг работяг и жаловалась на начальство: "Ведут себя, как баре, а сами - бездельники и неумехи. Поставь к станку - треть нормы не выполнят!"
Виталий начал приглядываться к соседям и знакомым, оценивать их благополучие и положение в обществе. И с удивлением убедился, что почти все вокруг живут тяжело и бедно. Учителя, инженеры, врачи, библиотекари, рабочие, дворники... Исключение составляли продавцы и завмаги, но народ их дружно ненавидел, обзывал ворьем, злорадствовал, если кого-то из "торгашей" сажали за растрату или спекуляцию. Еще процветали партийные деятели и городская власть. Но и они не пользовались общей любовью. А главное, Виталий совершенно не представлял, где можно получить профессию партийного работника и какой в ней, собственно, смысл.