- Э... почему сразу? Нет. Спустя какое-то время.
- После других встреч?
- Наверное. Не помню. Это было так давно...
- Как давно?
- Даже не соображу... Больше года назад.
- Да-а, год - это, конечно, срок, - насмешливо протянул Гуляев. - За такое время вполне естественно забыть обстоятельства знакомства с первой леди города. Скажите, а как Виктор Палыч относился к вашей э... работе на его супругу?
- Нормально. Он даже обещал, что возьмет меня в юридический отдел своей компании, когда Альбина меня э... отпустит.
Гуляев приподнял бровь.
- Вы хотите сказать, что губернатор потворствовал сомнительным забавам супруги?
- Не так грубо. Губернатор хотел, чтобы она была довольна и не хотел знать, чем она занимается, если это не угрожало его положению и репутации. На мою скромность он мог положиться. А что касается оскорбления супружеских чувств... Мне кажется, их супружество давно стало фикцией.
- В самом деле? А как воспринимала ваши э... обязанности дочь Турусовых?
Желнин побледнел до синевы и облизал пересохшие губы. Руки его тряслись так, что он вынужден был сжать их коленями.
- Я... не знаю...
- Что с вами? Вам нехорошо?
- Да... что-то с сердцем... наверное. Или с давлением.
- Валидолу? Вызвать врача?
- Валидол... если можно... Врача не надо... Сейчас пройдет.
Сергей Владимирович по природе не был садистом, поэтому решил не дожимать парня и отпустил его. Пусть очухается, подумает немного. Рано или поздно сознается, никуда не денется. Чай, не матерый рецидивист, в молчанку играть не станет. Вон как нервишки шалят. Расколется, голубчик, как миленький. Не сегодня, так завтра. Какая разница?
Оксана Яновна вытряхнула пепельницу в ведро, открыла форточку и закружила по кухне, пытаясь настроиться на предстоящие дела, но мысли упрямо возвращались к проблеме, решить которую было не в ее силах. За последние дни тревога изгрызла ее душу, точно жук-древоточец старую дешевую мебель. Оксана осунулась, похудела и подурнела. Знакомые бросали на нее сочувственные взгляды, полагая, что она так тяжело переживает смерть подруги детства. Но друзья, имеющие более-менее верное представление о ее отношениях с Альбиной, поглядывали на Ксану с недоумением и беспокойством. Она боялась, что рано или поздно кто-нибудь не выдержит и спросит напрямик, в чем дело. И этот вопрос ни к чему хорошему не приведет, потому что врать и изворачиваться она до сих пор толком не научилась.
Оксана вернулась к своему посту у окна и закурила несчетную сигарету. Ожидание становилось невыносимым. Наконец глаза, прикованные к подворотне напротив, различили в глубине движение массивного объекта. Секунду спустя вынырнувший из темного зева губернаторский "шевроле" свернул на дорожку, опоясывающую двор по периметру, и снова скрылся из виду, приблизившись к ее дому.