— Насколько я понимаю, ты собираешься взять его силой, если я откажусь выдать его по доброй воле.
— Зачем же силой, фру советница, это вовсе не входит в мои намерения. Но мы хотим убедиться в том, что Карл-Артур волен поступать, как он захочет, и может возвратиться к нам, если того пожелает.
— То, чего желает Карл-Артур, не подлежит ни малейшему сомнению, Тея. Целый час до встречи с вами он вел со мной учтивую беседу; но она ему весьма наскучила, и он страшно рад, что ты явилась. Разумеется, я не держу его! Так что скажи своим друзьям, что им вовсе незачем вытаскивать ножи, которые так и сверкают во тьме вокруг меня. Можешь забрать его!
Тея Сундлер, ожидавшая, по всей вероятности, упорного сопротивления, была просто потрясена и не нашлась, что ответить.
— Забирай его! — громким голосом повторила Шарлотта. — Забирай и дальше делай что хочешь. Я думала, что могла бы помочь ему, но этого я сделать не могу. Он совсем ума решился. У него на совести две человеческие жизни, а он сидит здесь и едва ли догадывается об этом. Пусть убирается! Прочь! Пусть погрязает во лжи, в преступлениях и в нищете! Пусть валяется в грязи! Он радуется тому, что натворил нынче вечером. Это не ужасает его. Он не желает изменить свою жизнь. Он желает жить по-прежнему. Пусть убирается!
Шарлотта наклонилась над Карлом-Артуром, сорвала у него с ног меховой мешок и откинула медвежью полость, чтобы он мог вылезти из саней.
— Убирайся! Возвращайся к ней, к той, что сделала из тебя такого, какой ты есть! Между нами все кончено!
Без единого слова подошла Тея Сундлер к саням с той стороны, где сидел Карл-Артур, и он приподнялся ей навстречу. Но когда Тея протянула руку, чтобы помочь ему выбраться из саней, он оттолкнул эту руку. Он повернулся к Шарлотте и упал к ее ногам.
— Помоги мне, спаси меня! — громко молил он.
Голос его неожиданно зазвучал убежденно и правдиво.
— Слишком поздно теперь, Карл-Артур!
Он обнял колени Шарлотты и не отпускал ее.
— Спаси меня от нее, Шарлотта! Никто, кроме тебя, не может мне помочь!
Шарлотта наклонилась к Карлу-Артуру, пытаясь заглянуть ему в глаза.
— Ты знаешь, чего это тебе будет стоить? — совсем тихо, с величайшей серьезностью в голосе спросила она.
— Да, я знаю, Шарлотта! — так же серьезно ответил ей он, стойко выдерживая ее взгляд.
— Лундман! — с внезапной радостью в голосе воскликнула Шарлотта. — Бери кнут и гони!
Кучер Лундман приподнялся на козлах, бородатый и могучий, такой, каким и подобает быть настоящему господскому кучеру; он стал хлестать своим длинным кнутом во все стороны. Темные фигуры с проклятиями метнулись прочь. Кони встали на дыбы и пустились вскачь. Те, кто держал их под уздцы, рванулись за ними, но кнут щелкал то по одному, то по другому, и они выпускали из рук поводья. Кони бешено мчали Шарлотту и ее спутников в Хедебю.