– Может, вам, то есть тебе, – быстро исправилась я, – это только кажется?
– Нет, не кажется. Они раньше никогда не вели себя так хамовато. Как это еще можно объяснить?
– Не знаю, но объяснение какое-то должно быть, – ответила я.
Сергей в растерянности пожал плечами, затем наступила продолжительная пауза. Я взяла на себя смелость заговорить первой:
– Можно я прочитаю письмо?
Сысоев молча пододвинул ко мне конверт, который, как и предыдущие, был без почтовой марки и штемпеля. Я вынула белый лист бумаги и стала читать:
«Сергей Эдуардович, вам по-прежнему угрожает смертельная опасность. Остерегайтесь мужчину среднего роста в очках. Вы знакомы с ним, и он ненавидит вас. Откажитесь от поездки за город. Обезопасьте себя от любого общения с ним, но без помощи милиции».
– Ты знаешь, о ком идет речь?
– Конечно, об Аркадии Терешко. Он носит очки с детства.
– А других кандидатов на роль невысокого очкарика у тебя нет?
– Таня, снова ты начинаешь наводить тень на плетень! – прикрикнул на меня банкир. – Не надо ничего усложнять – это Терешко!
– А если ты заблуждаешься? – спокойно спросила я. – Ошибка может очень дорого обойтись.
– Ну не знаю, других подозреваемых у меня нет. Даже Семенов, несмотря на свой почтенный возраст, надевает очки только тогда, когда подписывает документы. По-моему, он делает это только для солидности. Алексей Алексеевич несколько лет назад сделал операцию, и теперь у него хорошее зрение.
– Сережа, ты зацикливаешься все на той же троице – Терешко, Семенов, Ярцин. Попробуй расширить диапазон.
– Нет, больше мне никто не приходит в голову. Тот человек не только очкарик, он еще ненавидит меня. Я понятия не имею, кто еще может меня ненавидеть. Таня, я дал тебе прочитать письмо, теперь слово за тобой. Кто бросил его в почтовый ящик?
Я понимала, что должна ответить на этот вопрос, иначе ростки взаимопонимания, которые только-только возникли между нами, могли снова поникнуть.
– Мальчик, который живет над тобой, на двенадцатом этаже. Думаю, что первые два письма тоже он вам принес.
Мои слова произвели на Сысоева сильное впечатление. Наверное, он ожидал другого объяснения.
– Надо с ним поговорить, – сказал банкир, переварив информацию. – Я сейчас же поднимусь к нему и потребую у Евгения объяснений. Вот нахаленок!
– Ты думаешь, что он так сразу расколется? Наверняка автор писем провел с ним обстоятельную профилактическую беседу на этот счет.
– А что ты предлагаешь? Неужели даже не стоит пытаться выведать у Жихарского информацию? Да, Таня, кто тебе сказал об этом?
Последний вопрос мне совсем не понравился. Рассказывать о своем знакомстве с композитором я совсем не хотела. Ради пользы дела я решила приврать.