Юрий Борисович ничего не сказал, только махнул рукой. Откровенно говоря, он был тысячу раз и во всем абсолютно прав. Шансы найти Соню Кривцову были ничтожно малы, а риск, сопряженный с ее поисками, наоборот, велик. Но я не привыкла пасовать ни перед какими трудностями и знала, что из любой ситуации обязательно есть выход. Пинкертон придерживался другого мнения, он считал, что в жизненных лабиринтах большинство дорог ведет в тупик и только одна – к выходу.
– Иногда на ее поиск уходит вся жизнь, – философски заметил он.
– Юрий Борисович, а вы, оказывается, пессимист.
– Нет, я всегда был оптимистом, а к пенсии стал реалистом, смотрю правде в глаза. А правда такова, что не по себе сук не срубишь. Твой клиент хочет знать правду о Соне, так возвращайся в Тарасов и расскажи ему все, что узнала. Может, он больше ничего о ней и слышать не захочет?
– Я уже вкратце обрисовала ему ситуацию по телефону. Клиент настаивает на том, чтобы я продолжала искать Соню. Он на подсознательном уровне чувствует, что она жива, но ей угрожает опасность.
– Влюбленный дурак с деньгами, далекий от реалий жизни и не понимающий, на какой риск он тебя толкает. Может, ты дашь мне его телефон? Я объясню этому человеку, что он не вправе требовать от тебя выполнения такой непосильной задачи.
Я смотрела на Пинкертона, так рьяно отговаривающего меня от продолжения расследования, и впервые меня посетила одна малоприятная догадка. А может, Юрий Борисович не хочет, чтобы я узнала всю правду? Вдруг и его Марат Кураев купил со всеми потрохами, а я прошу этого продажного пенсионеришку о помощи? Если это так, то самым лучшим было бы признать его правоту и согласиться уехать из Светличного, но поступить с точностью до наоборот – остаться и... Ну, давай, Таня, выдай хоть одну стоящую идейку! Легко! Остаться и пойти в семь часов в «Азию». Хорошо, ты встретишься там с Мироном, правой рукой Кураева, и что дальше? Естественно, он потащит тебя в постель... Как ты можешь использовать это обстоятельство с пользой для себя? Может, как-нибудь и смогу. Надо хорошенько подумать об этом.
– Ладно, есть у меня одна мысль, – вдруг сказал Пинкертон. – Надо поговорить с Аннушкой, моей соседкой, она у Кураева домработницей служит. Попробую у нее выяснить, куда и когда именно Марат ездил. Может, мы вообще зря с тобой уверились в том, что он Соню нашел и порешил, чтобы навечно похоронить тайну о смерти Розы. Может быть, уехала Кривцова куда-нибудь подальше от Тарасова, а мы ее уже хороним...
– Тоже правильно. А когда Аннушка домой возвращается? Сегодня вы сможете с ней поговорить? – Я живо ухватилась за идейку Пинкертона.