И тут мне пришла в голову интересная мысль. А что, если убийца вообще не касался двери руками? Открыв ее изнутри с помощью тряпки, он тряпку оставил в помещении, а дверь закрыл ногой... Что ж, в принципе в этом нет ничего невозможного. Ведь Рабинович говорил, что дверь и захлопывается, и закрывается на ключ. Тогда, если она уже захлопнута, то, чтобы закрыть ее, совсем необязательно прикасаться к ручке, достаточно взяться за ключ.
Но здесь возникал другой вопрос. Чтобы закрыть дверь, не касаясь ее, убийца должен был иметь ключ. Отмычками запереть дверь было бы не так-то просто. Какие-то следы все равно остались бы. А если у него был ключ, то где он его взял?
На этот вопрос у меня не было ответа, и я решила продолжить осмотр.
Я попросила Рабиновича открыть мне дверь и, сунувшись было внутрь, чуть не стукнулась лбом о вторую дверь, которая тоже была заперта.
Одного взгляда на эту дверь было достаточно, чтобы понять, что открыть ее, не имея ключа, можно было только с помощью взрывчатки. Эта дверь тоже была железной и, по-видимому, шла в комплекте со спецзамком, потому что они настолько гармонировали друг с другом, что невозможно было даже предположить, что когда-то они существовали отдельно. Несомненно, если бы она была закрыта в тот вечер, убийца не смог бы проникнуть внутрь.
Тем временем Рабинович открыл дверь, и мы оказались внутри.
От двери вниз вела небольшая лесенка в три ступеньки, а от нее начинался длинный узкий коридор. В нем царил полумрак. Пройдя немного, я обнаружила справа широкий дверной проем, который вел в просторное помещение, совершенно пустое, если не считать мусора, который валялся по всей комнате.
Дальше по коридору располагалось еще одно такое же помещение, но уже слева. В отличие от первой комнаты оно не было пустым. Здесь стояли какие-то коробки и ящики, некоторые из них – в высоту человеческого роста. Обе боковые комнаты не были освещены, и левая была просто идеальным укрытием для убийцы.
Моя догадка тут же подтвердилась самым наглядным образом. Возле левого дверного проема я заметила огромное бурое пятно и еще несколько пятен поменьше, которые виднелись и на полу, и на стенах. Было совершенно очевидно, что это и есть место преступления, а эти пятна – кровь.
– Здесь включается свет? – спросила я у Рабиновича.
– Да, конечно. Конечно, включается.
Мой спутник протянул руку за косяк двери и включил свет.
– Я думаю, он прятался здесь, – озабоченно сдвинув брови, говорил Рабинович. – Думаю, Боренька услышал что-то и пошел посмотреть, а убийца притаился и ждал. А когда Боренька подошел, он напал на него.