– Я – частный детектив, – без ненужных вступлений сообщила я.
Выражение лица моего собеседника ничуть не изменилось. Оно осталось таким же внимательным и доброжелательным. Думаю, оно осталось бы точно таким же, если бы я сообщила ему, что я Наполеон. Опытный психиатр, без сомнения, слыхивал и не такое, и мне вдруг показалось, что сейчас он с тем же вежливым и доброжелательным выражением лица скажет мне, что я немножко перепутала. Что здесь – детское отделение, а мне нужно во взрослое.
– Я частный детектив из Тарасова, – упрямо повторила я. – Мое имя Татьяна Иванова. Я разыскиваю девочку. По моим сведениям, она должна находиться у вас.
– Девочку? – произнес наконец врач.
– Да, девочку. Настю Колобкову.
Я очень внимательно следила за реакцией Иванова на это имя, но снова не увидела ничего особенного. Реакцию эту можно было бы выразить примерно следующим образом: «Нет, кажется, не Наполеон». Очевидно, услышав знакомое имя, доктор поверил, что я здесь действительно по делу.
– Вы родственница?
– Вы, кажется, не поняли меня. Я – частный детектив. Разыскиваю девочку по поручению моего клиента.
– Ах да, детектив... – Иванов снова с некоторым сомнением взглянул на меня, как бы мысленно стараясь ответить на вопрос: «А точно не Наполеон?»
«Да не Наполеон же, давай уже, въезжай», – изо всех сил мысленно посылала я ему сигналы.
– А для чего вам Настя?
– Так она у вас?
– Да, у нас. Зачем она вам?
– Я ведь сказала, что разыскиваю девочку по поручению клиента.
– А кто ваш клиент?
– Это закрытая информация.
– А-а... вон оно как. Ваша информация, значит, закрытая, а моя, значит, должна быть открытой? А вам известно, что наше заведение тоже... в общем-то... довольно закрытое, а?
В его тоне стали слышны не просто недовольные, а даже враждебные нотки, и я ясно поняла, что еще немного – и он просто выпроводит меня. И сопротивление будет однозначно бесполезным. Что-что, а уж санитары-то в этом «закрытом» заведении наверняка вполне на уровне.
Но почему он так резко переменился? Минуту назад был доброжелательным и открытым, и вдруг... Причем именно после того, как узнал, что я ищу Настю.
Неужели его все-таки купили?
Что-то тут было не так.
– Позвольте, мы, кажется, не понимаем друг друга. Я действую в интересах девочки. Мне известно, что ей угрожает опасность. Мне также известно, что еще три дня назад она была совершенно нормальной и не нуждалась в услугах психиатра...
Уловив изменения в выражении лица доктора при моей последней фразе, я поняла, на что нужно нажимать.
– Да, еще совсем недавно она была совершенно нормальной, и те отклонения, которые вы, возможно, могли заметить, вызваны только действием препаратов. Понимаете? Сильных психотропных препаратов, с помощью которых нормального ребенка хотят сделать ненормальным.