– Именно. Это я и пытаюсь вам объяснить. Уже битый час.
– Но как же так? Ребенка... зачем?!
– Это долгая история. Могу я взглянуть на девочку?
– Ну... в общем... В общем, можете, но сейчас она спит, и беспокоить ее нельзя ни в коем случае.
– Я не собираюсь ее беспокоить. Я просто хочу посмотреть, в каком она состоянии, и убедиться, что она... жива, по крайней мере.
Несмотря на крайнюю степень недоверчивости, которую проявил доктор Иванов по отношению ко мне, сама я уже полностью доверяла ему. Когда я отправлялась в больницу, у меня была мысль, что в крайнем случае, если я увижу, что врачи подкуплены и никакой позитивный контакт с ними невозможен, я на свой страх и риск просто украду девочку. Но это, конечно, мог быть действительно только самый последний вариант. Не говоря уже о том, что я отступила бы от законности и, следовательно, сама могла быть привлечена к ответственности, но и для девочки во всем этом было бы мало хорошего.
Учитывая, что ее, по всей видимости, подвергали воздействию довольно сильных препаратов, психика ее наверняка не была сейчас в нормальном состоянии, а ведь я не врач. И уж тем более не детский психиатр. Если бы возник какой-нибудь кризис, неизвестно, что я стала бы делать с ней.
Поэтому для меня было большим облегчением то, что лечащий врач Насти оказался порядочным человеком. Теперь я знала, как мне действовать дальше.
– ...в плохом состоянии... в очень плохом, – говорил Иванов, пока мы шли к палате. – Признаюсь, я и сам заподозрил неладное, некоторые признаки... они... были странными. Но ведь ее привезли только вчера вечером, слишком рано было делать выводы. Нужно было понаблюдать девочку... ну, с неделю хотя бы.
Мы вошли в палату. На кровати лежала худенькая светловолосая девочка, к которой со всех сторон подходили какие-то трубки. Темные круги вокруг закрытых глаз, заострившийся носик, да и все щупленькое тельце, которое почти не угадывалось под тонким одеялом, говорили о крайней степени истощения.
«Твари такие, они ее голодом морили, что ли?»
– Она ест что-нибудь? – спросила я у Иванова.
– Что вы! В таком состоянии она не может кушать. Мы подаем питание через нос, но этого, конечно, недостаточно для нормальной... жизнедеятельности. И потом, она почти все время спит, мы даем ей успокаивающие препараты.
– А это... не вредно?
– В ее состоянии это единственное, что вообще возможно. Мы и так уже стараемся подбирать лекарства... ну, как бы послабее. Ребенок все-таки. Но...
– А вы не пробовали вообще не использовать лекарства?
– Что вы! Если бы вы видели, как она возбуждена, когда просыпается! И судороги, и бред, и все, что угодно. Признаюсь, я даже затруднился поставить диагноз. Но теперь, когда вы сказали... Нужно будет сделать анализы. Если правда, что ее довели до такого состояния медикаментозными средствами, то мы постараемся определить, что именно ей вводили, и в зависимости от этого уже назначать лечение.