— Что-то с машиной? — спросил я.
— Эй! — удивленно воскликнул Гришаня, который все умел чувствовать на мгновение раньше меня и любого из нас.
Я посмотрел на Петра. По его виску катились две большие капли пота. Щеки дрожали, будто у штангиста, берущего непомерный вес.
— Да что с тобой?! — я хлопнул его по плечу. Петя с трудом повернул голову и посмотрел куда-то мимо меня. Белки его глаз покраснели, лоб пересекли несколько морщин.
— Олег, дело нечисто! — тревожно проговорил Гришаня.
Я уже и сам все понял. Первым делом выдернул ключ из замка зажигания. Двигатель кашлянул и заглох. Петр сразу обмяк, отцепился от руля. Я обежал вокруг кабины и начал вытаскивать его наружу. Это было нетрудно — он и сам спешил вылезти. Собственно, он уже был почти в порядке. Только виновато улыбался и вытирал рукавом взмокшие виски. Рядом прыгал обеспокоенный Гришаня с аптечкой на изготовку.
Девочка равнодушно смотрела на нас. Удивительно, но ни единой искры любопытства не сверкнуло в ее глазах.
— Ну, говори, — велел я Петру.
— Не знаю... — он сокрушенно качнул головой. — Не могу ехать — и все. И эта еще смотрит... — он недобро покосился на ребенка.
Гришаня хмыкнул, а затем подошел к девочке и сел перед ней на корточки.
— Как тебя зовут? — ласково спросил он. Мы украдкой смотрели на них. Я вдруг понял, что у девочки не лицо, а маска. У ребенка не может быть таких равнодушных глаз, это противоречит всем законам природы.
— Дяденька, — спокойно сказала она, — а вы скоро умрете.
Гришаня вскочил как ошпаренный, но быстро взял себя в руки. Вернувшись к нам, он что-то проворчал себе под нос, потом сказал:
— Черт ее знает, что за девчонка. Ничего не понимаю.
И тут меня осенило.
— Петя! Ты сколько ночью анальгина принял?
— Ну... Сначала две таблетки. Потом еще одну утром. А при чем тут?.. Ах, черт! — он схватился за голову.
— Вот именно, Петя, — мне оставалось только похлопать его по плечу. — Либо анальгин, либо препарат. Несовместимые продукты, знаешь ли.
Мы беспомощно смотрели друг на друга. Пожалуй, даже испуганно. Ни в моей, ни в Петькиной практике не было такого, чтобы экспедиции целенаправленно мешало что-то необъяснимое. Вернее, необъясненное. Не болезнь, не погода, не поломка в машине, а одно лишь его величество Нечто. Мы были просто обескуражены. Несмотря даже на то, что вся наша служба состояла из ежедневных напоминаний — «бойтесь, опасайтесь, будьте настороже».
Глядя на нас, пугался и Гришаня. Он вообще до сего дня воспринимал свою работу на Ведомство как приятную и увлекательную игру для взрослых. Мол, бегают люди, что-то ищут, что-то находят — романтика! По правде сказать, и его способности еще ни разу ни в одном деле всерьез ничего не решили. Внештатников обычно использовали как второстепенную вспомогательную силу, не более того.