— Те же, — согласился Мустафа. — Наверное, кто-то другой продал их тебе по ошибке. Но тебе надо было купить у нас.
— Так я же купил, вот!
— Дядя, ты что, умрешь, если еще пять штук купишь, а? — спросил Сердар.
Но старый скряга сделал вид, что не слышит, и пальцем показал на уголок билета.
— Да еще и старые. Вечер-то давно прошел, — сказал он. — Два месяца назад. Гляньте, здесь написано «май 1980 года».
— Послушай, ты что, собирался идти на этот вечер? — не выдержал Мустафа.
— А как я могу сегодня пойти на вечер, который был два месяца назад? — не унимался зеленщик.
В конце концов из-за этих пяти билетов и у меня чуть было не лопнуло терпение. Зря нас учили >D школе быть терпеливыми. Только время всю жизнь терять, а больше ничего. Если бы на эту тему задали написать сочинение, то я бы привел много примеров и написал бы так. что даже преподаватели турецкого, которые всегда искали случая завалить меня, вынуждены были бы в результате поставить мне «пять». Вот, я нрав — Сердар разозлился, как я. Вдруг он подошел к старому скупердяю, нахально вытащил у него из-за уха карандаш, написал что-то на билетах и вместе с карандашом отдал обратно.
— Вот так годится, дяденька? — спросил он. — Вечер мы перенесли на два месяца. Давай пятьсот лир!
В конце концов тот отдал эти деньги. Вот как; и только наши глупые учителя турецкого верят, что сладкими речами можно заставить змею выползти из ее логова, Я так разозлился, что собирался тоже поиздеваться над старым скрягой, мне хотелось сделать ему какую-нибудь гадость. Мы уже выходили, вдруг я остановился и с самого низа аккуратно сложенной у двери башни из персиков вытащил один. Но развалились не все персики. Ему повезло. Персик я положил в сумку. А потом мы пошли к парикмахеру.
Парикмахер наклонил кому-то голову в раковину и моет. Он посмотрел на нас в зеркало.
— Я возьму пару штучек, ребята, — сказал он, не отпуская голову.
— Хотите — возьмите десять штук, дяденька, — предложил Мустафа. — Продадите кому-нибудь.
— Я же сказал: оставь две штуки, и хватит, — ответил парикмахер. — Вы разве не из союза?
Всего лишь два билета! Вдруг я взорвался:
— Нет, ты купишь не два билета, а десять. — Отсчитав, я протянул билеты ему.
Даже Сердар растерялся. Вот, друзья, видите, каким я бываю, если меня разозлить? Но парикмахер билетов не взял.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
Намыленная голова в его руках тоже смотрит на меня в зеркало.
— Так ты берешь? — повторил я.
— Восемнадцать, — ответил Сердар.
— И кто это из союза направил тебя? Ты такой вспыльчивый, — сказал он.