– Именно это я и хотел знать. Поэтому и искал тебя.
Эмма бросила на него взгляд, который он не смог понять. Пьер подумал, что в нем есть грусть, может быть, призыв – напряженный и молчаливый. Что-то от нее истинной снова просвечивало сквозь привычную маску. Пьер пожалел уже, что разделил с ней это бремя, которое она не могла облегчить. Надо предложить ей взяться за расследование вместе, пока Гранье ее не разубедил.
Пьер поднялся, задвинул стул за стол и вынул из кармана купюру в 10 евро.
– Оставьте, у меня здесь счет, – неохотно сказал Гранье.
Пьер не настаивал, неуверенно поблагодарил и пошел к выходу. Направляясь к «Оверлорду», он посмотрел на часы: девять тридцать. Его техники должны были провести без него последние проверки перед пленарной сессией в десять тридцать. Кстати, вспомнил он, там же должна выступать Эмма перед батальоном бизнесвумен. Или его остатками.
Когда Пьер открыл дверь, он почувствовал, как нежный ветер с моря ласкает ему волосы. Он сделал несколько шагов по парковке «Ла Марин», прежде чем безотчетно вернулся к ресторану. То, что он увидел сквозь оконный проем, его добило.
Эмма прощалась с Гранье. Писатель, поднявшийся одновременно с ней, поцеловал ее в губы.
– Спасибо… Спасибо, дамы, спасибо за ваше внимание. Благодарю, мадам Шеннон. Месье, вас тоже благодарю. Итак, есть немного времени на вопросы. Все в вашем распоряжении… Кто первый?
Одиннадцать часов пятнадцать минут. Эмма Шеннон только что закончила доклад, открывающий последнюю пленарную сессию ЕЖК. Ведущая утреннего отделения, британская журналистка, спустилась в зал, чтобы желающие могли задать вопросы. Оператор и звуковой техник последовали за ней в зал. Эмма подумала, что Пьер и его сотрудники, наверное, чувствовали себя немного неуютно в этом царстве женщин, несмотря на «спасибо, месье», прибавленные ведущей. В команде Пьера было двадцать пять мужчин. Даже если посчитать официантов и метрдотелей, маловато для представительства от мужского пола. В этот уик-энд «Оверлорд» напоминал «Галери Лафайетт» в первые дни распродажи.
Эмма сразу заметила Пьера в кабине переводчика и сделала ему знак рукой. Он ответил улыбкой. После того как сегодня утром она сказала ему, что Дэн никогда не говорил ей о backdoor, он наверняка разочарован. Пьер – что он думает о ней сейчас? Она, возможно, не первое подобное любовное приключение. Для него случившееся наверняка не имеет никакого значения; он, конечно, предполагает, что и для нее так же. Наверное, Пьер считает ее доступной женщиной. От этой мысли ей стало не по себе. Из-за того, что на самом деле она такой – «доступной» – не была? Или из-за того, что отдавала себе отчет, что судит себя по мужским меркам, смотрит на себя мужскими глазами?