– 3000 ядер, – продолжал он. Акушер зевнул еще шире и написал: «6000».
– 400 бочек с порохом. – Бочки тоже на бумаге волшебным образом удвоились. – А также ружья, седла, лопаты… – Кассандр немного подумал и объявил: – в огромном количестве.
За окнами была глубокая ночь, но тем не менее до священника и депутата доносились визгливые звуки скрипок. В соседнем трактире солдаты танцевали и веселились, радуясь, что остались в живых.
Дописывая фразу, акушер зевнул так широко, что Кассандр увидел его нёбо.
– Ладно, – сжалился священник. – Остальное допишем завтра.
Шатаясь на ходу от недосыпания, депутат удалился. На лестнице его едва не сшиб Ош, который спешил куда-то; однако, едва он захотел выйти из дома, как железная рука Кассандра поймала его за локоть.
– Стой! Ты куда?
– А тебе обязательно знать? – проворчал молодой человек.
– Я и так знаю, куда тебя несет на ночь глядя, – объявил Кассандр. – Держу пари, в замок, где томится в неволе некая особа. – Он вернулся к столу, заткнул за пояс два пистолета и подошел к генералу. – Черт с тобой. Пошли!
– Журдан лежит в постели, – объяснил Ош, когда они вышли из дома. – Его снова ранили, когда он шел на редут, ведя солдат за собой. Но он не отказался дать мне несколько десятков человек. Плюс мои люди, в которых я уверен, да еще нападение ночью, которое застигнет их врасплох… Кстати, нам надо захватить с собой еще одного человека. Он знает, как устроен замок, и знает, где ее держат.
…В замке Ева подняла голову, прислушиваясь. Кто-то еле слышно поскребся в дверь.
– Амелия, – прозвучал глухой голос Оливье, – откройте!
– Не отвечай, – шепнула молодая женщина служанке. Но стук повторился, на этот раз настойчиво.
– Мы продержимся тут месяц, и за это время вы околеете с голода! – крикнул Оливье, теряя самообладание и пиная дверь.
– Ну и пусть, – насмешливо ответила Амелия по-немецки. – Вам-то что за печаль?
В ответ Оливье выстрелил в дверь на уровне ручки.
– Открой дверь! – закричала Тереза. – Все равно мы вытащим тебя оттуда!
– Не открою!
– Что, боишься? – закричала маркиза, выведенная из себя.
– Конечно, – крикнула Амелия, – потому что ваша красота разит наповал!
Тереза стала топать ногами и ругаться. Оливье поглядел на дверь, обшитую дубом, вздохнул и вызвал солдат.
– Выбивайте дверь, – велел он. – Да поживее!
Услышав частые удары, от которых приставленная к двери кровать стала шататься, Ева побледнела и вцепилась в рукав Амелии. Дернувшись, та высвободилась и взяла со стола тяжелый канделябр.
Поняв, что выбора у них нет, Ева схватила серебряный поднос. Дверь наконец дрогнула и слетела с петель.