Александр бросил взгляд на старого слугу, и тот удалился.
– Я весь внимание, мсье, – промолвил маркиз. От него не укрылось, что священник не стал садиться и остался на ногах.
– Кажется, я забыл представиться, – сказал его собеседник. – Меня зовут Кассандр. Я проезжал мимо и решил лично навестить друга свободы, благодаря которому мы смогли справиться с ее врагами.
Маркиз кисло улыбнулся.
– Каждый здравомыслящий человек выступает за свободу, а вовсе не за притеснение, – ответил он.
– Да, но не каждый станет слать столь художественные письма в революционный комитет. Благодарю вас, сударь, от всей души.
Александр нахмурился.
– Я не понимаю, сударь, о чем вы, – уже холодно сказал он.
– Полно, полно, гражданин, – оборвал его Кассандр. – Мне известно, что именно вы писали нам доносы, имитируя почерк и малограмотность вашего кучера Реми. Мой вам совет: в следующий раз, когда вы пожелаете ввести меня в заблуждение, не используйте деепричастные обороты вроде «являясь революционером». Кучера так не выражаются. Я уж молчу о том, что такие слова, как «злоумышляют» и «восторжествуют», тоже выходят за рамки словарного запаса обычных граждан.
– Мне кажется, что вы хотите меня оскорбить, – хрипло проговорил маркиз. Его глаза были прикованы к лицу священника, но тот только безмятежно улыбнулся.
– К чему эти жалкие увертки, гражданин? Уж со мной-то вы можете быть откровенным. Тем более что, как я уже сказал, я привез хорошие вести. Двое людей, которых вы желали погубить, мертвы. Ваша жена и ее любовник уже не потревожат вас. Вот только незадача, пострадали ведь и другие люди, кроме них. Ваша племянница погибла, не успев разродиться, ее муж ушел вместе с английским войском и никогда не вернется во Францию, иначе его здесь гильотинируют. Да и очаровательную графиню из-за Рейна вы тоже не увидите. Но ведь это совсем смешная цена за ваш покой, не так ли?
Александр почувствовал, как у него подгибаются ноги, и опустился в кресло, по-прежнему сжимая в руке бесполезное растение. Маркиз не мог знать – как, впрочем, и Кассандр, – что Себастьен де ла Трав еще вернется, но не в годы революции, а уже при императорском режиме, когда эмигрантам будут сделаны значительные послабления.
– Вы издеваетесь надо мной, – прошептал маркиз.
– Я? Ничуть, гражданин. Мне интересно лишь одно: зачем вы это сделали? Зачем раз за разом выдавали нам вашу жену? Ведь вы вполне могли развестись с ней, республиканские законы это позволяют.
– Вы называете это посмешище законами? – вспылил маркиз. – И что, я должен был отпустить ее и смотреть, как она наслаждается вместе со своим… вместе с виконтом де Вильмореном? – Он распрямился в кресле, его глаза засверкали. – Я взял ее из нищей семьи! Я дал ей свое имя, дал положение, на которое она не могла рассчитывать! А она – она обманывала меня в моем же доме, с моим же родственником! И все знали! И я должен был это терпеть! Когда все вокруг потешались надо мной! Старый рогоносец, красивая жена, молодой любовник – это же любимый сюжет нашей литературы, сколько комедий на этом построено! Но в жизни, мсье, все вовсе не так смешно!