– Пойдемте поедим, – предложил Ричер.
– Может быть, на этот раз что-нибудь вегетарианское, – сказала Нигли.
После десяти все собрались в конференц-зале на вечернее совещание. Агент Бэннон по-прежнему походил больше на полицейского – умудренного жизнью старого детектива из Бостона или Нью-Йорка, – чем на федерального агента. Он принес с собой тонкую папку и вид имел очень серьезный.
– Нендик все еще недоступен, – сообщил он.
Никто ничего не ответил. Бэннон открыл папку и извлек из нее тонкую пачку цветных фотографий. Раздал их всем, как карты. По две каждому.
– Брюс Армстронг и Брайан Армстронг, – сказал он. – Покойники из Миннесоты и Колорадо соответственно.
Лица обоих никому из присутствующих знакомы не были. И оба нисколько не были похожи на Брука Армстронга. Обычные американцы, светловолосые и голубоглазые, лет сорока с лишком. Однако этим-то все трое и походили один на другого.
– Что думаете? – спросил Бэннон.
– Они достаточно схожи, чтобы привлечь наше внимание, – ответил Ричер.
– Мы тоже так считаем, – сказал Бэннон. – Две вдовы и пятеро сирот. Весело, верно?
– У вас есть для нас что-нибудь еще? – спросил Стайвесант.
– Мы работаем, – ответил Бэннон. – Но особого оптимизма не испытываем. Опросили соседей Нендика. Оказывается, они были довольно известной парой, особенно в баре неподалеку от аэропорта Даллес. Там собираются копы.
– А как насчет последних двух недель? – спросил Стайвесант. – Когда исчезла его жена?
Бэннон покачал головой:
– Никто ничего не вспомнил. Мы пришли к выводу, что писем вы больше не получите. Они нанесут удар в то время и в том месте, какое выберут сами. Мы сейчас работаем, исходя из этой версии. Полагаю, завтра утром вы все здесь будете?
– Армстронг работает, значит, и мы работаем.
– Чем он будет заниматься?
– Изображать доброго малого в приюте для бездомных.
– А это разумно?
– Это неизбежно, – ответила Фрелих. – В Конституции записано, что в День Благодарения политикам надлежит кормить индейкой бездомных, причем в худшей части города.
– Ладно, – сказал Бэннон. – Может, вам удастся заставить его передумать. Или внести поправку в Конституцию.
Фрелих подбросила Нигли до отеля, после чего она и Ричер поехали домой. Всю дорогу она молчала. И молчание это было демонстративным и агрессивным.
– Что такое? – спросил он.
– Ничего, – ответила она.
– Что-то ведь должно быть.
Она не ответила. Просто вела машину, пока не остановилась у дома. Выключила двигатель, но из машины не вышла.
– Мне этого не вынести, – сказала она. – В конце концов ты добьешься того, что тебя убьют. Как добился смерти Джо.