Стоило Тори зазеваться, как Дру одним прыжком кинулся к ней, схватил за талию и стащил с парапета, выслушивая недовольную брань.
– Черт побери, Чикаго, ты меня до смерти перепугала. Если уж тебе так хочется поплясать – пляши на полу.
Дру втолкнул Тори через окно обратно в комнату, и, едва ее ножки коснулись пола, она вновь запорхала, словно балерина. Скинув рубаху, Дру улегся на кровать, устало вздохнув, взбил подушку и положил ее под голову. Как загипнотизированный, он наблюдал за дивными пируэтами Тори. Она была сама поэзия, переведенная на язык движений. Даже алкоголь не лишил ее грациозности сильфиды. Она знала, кажется, все существующие танцевальные па. Дру восхищался ею.
«О боже, в комнате жарко, словно в печи», – думала Тори, кружась на цыпочках. Она остановилась, чтобы скинуть нижние юбки и продемонстрировать еще несколько грациозных движений, которым ее научил педагог в Чикаго, но которые ей так и не позволили исполнить на публике.
Снятые юбки Тори швырнула Дру, и он запутался в пене кружев. В глазах его блестели смешинки – он с удовольствием наблюдал, как танцует перед ним подвыпившая девчушка. Может быть, Гвен и подрезала однажды ей крылья, но теперь уже Тори никогда не будет прежней. Она нетерпелива и безрассудна и пытается полнокровно прожить каждый миг своей жизни.
Мысли его смешались, когда Тори сорвала с себя платье и бросила его на кровать. Дру не мог оторвать глаз от фигурки в нижней рубашке, которая едва прикрывала грудь и заманчивый изгиб бедер. Боже правый, если она сейчас же не прекратит клоунаду, его хватит удар. Соблазнительный наряд Тори и ее чувственные движения производили на Дру такое впечатление, что он боялся потерять над собой контроль. Трудно было не понять, какое огромное наслаждение они могли бы получить друг от друга, если бы Тори не была дочерью Калеба и невестой Хуберта. Черт, ну почему же, почему он должен вести себя сдержанно именно с той женщиной, которой жаждет обладать больше всего на свете?
– Может быть, ты совсем разденешься? – хрипло проговорил он, когда Тори остановилась, чтобы поправить сползшую с плеча бретельку.
Восхитительная, слегка порочная улыбка появилась у нее на губах.
– Я готова голышом пробежать по улицам, – шаловливо заверила она его. – И даже вы не остановите меня.
– Но ты же не леди Годива! – ответил Дру, терзаясь мыслями о недоступной близости Тори.
– Не надо болтать ерунду, – поддразнивала она его, приближаясь к постели. – Сегодня ночью я сама себе хозяйка и поступлю так, как пожелаю.
Когда она наклонилась над ним, рубашка сползла с ее плеч, открывая прелестную грудь. Ему страстно захотелось коснуться этого чуда, но он сдержался.