– Отец Медар, – сказала я, – либо объяснитесь, либо…
– Мне нечего объяснять. Вы, я полагаю, прекрасно осознаете, что делаете. Вы оба. Но это уже не мое дело.
Помолчав, он добавил:
– Честно говоря, я не думал, что он уже здесь…
– Отец Медар, – прервала я священника, теряя терпение, – я ничего не понимаю из того, что вы говорите, поэтому, я думаю, будет лучше, если мы закончим этот разговор. Могу я пригласить герцога?
– Да, сударыня, – мрачно ответил священник. – Не будем затруднять его ожиданием.
Я вышла, полагая, что у меня достаточно своих забот, чтобы я могла еще задумываться над непонятными фразами отца Медара. Герцог и его брат ожидали меня у порога, дождь лил как из ведра, превратившись в сплошную завесу из крупных капель.
– Священник согласен, – сказала я тихо.
Венчание было необыкновенно мрачным и коротким, коротким еще и потому, что никто из нас не подумал о брачном контракте и, следовательно, он не зачитывался. Я ясно слышала каждое слово священника, громко отвечала на каждый его вопрос и повторяла католическую формулу клятвы, обязательную при венчании, а внутри у меня все словно сжималось и холодело от дурного предчувствия. Крыша часовни протекала, и холодные капли иногда падали мне на волосы и шею. Глухо рокотал гром. Вероятно, именно так чувствовали себя невесты, сочетающиеся браком прямо в лесу у знаменитого дуба, где король Людовик Святой разбирал судебные дела. Сильный ветер захлопнул дверь часовни, которая, согласно правилам, должна была быть отворена. Сквозняк колебал пламя свечей, мне было даже немного страшно и очень холодно.
Когда пришло время соединить наши руки, у меня зуб на зуб не попадал от холода. Герцог прикоснулся ко мне, чтобы надеть обручальное кольцо на палец, и словно огонь опалил меня: настолько горячей была его смуглая рука по сравнению с моими ледяными пальцами. Я насилу смогла выполнить свою задачу. Потом взглянула на кольцо. Оно было старинное, массивное, с огромным изумрудом, и такое тяжелое, что даже оттягивало мне руку. Ему, наверное, лет четыреста. Удивительно, как это герцог подумал о кольцах…
Отец Медар громко произнес:
– Объявляю вас мужем и женой… Тех, кого соединил Господь, да не разлучат люди. Сударь, вы можете поцеловать свою жену.
Теплые руки герцога обняли меня за плечи – вероятно, холодные, как лед, – привлекли к себе очень близко. Он наклонился, я ближе почувствовала уже знакомый запах сигар и нарда. И тут я поразилась. Он не поцеловал меня, не прикоснулся губами к моим губам. Он просто сделал вид, что целует. Окружающие этого, конечно, не поняли, таким образом, внешне все было в порядке. Я молча высвободилась из объятий герцога, удивленная и недоумевающая. Если он так начинает, что же будет потом, во время так называемой первой брачной ночи? Ей Богу, я была бы рада, если бы все закончилось так же безрезультатно, как и началось.