Маргарита задумчиво сказала, словно не услышала моих слов:
– Надо дать ему остатки отвара, мадам. Помните, ведь ему как будто полегчало тогда.
– Да, да… Надо сделать все, что можно!
В комнату заглянула бледная встревоженная служанка.
– Что еще такое? – вскричала я, не владея собой.
– Брике вернулся, ваше сиятельство.
– Он привез врача?
– Нет, мадам. Он искал его повсюду, чуть не загнал лошадь… Никто не знает, куда подевался доктор д'Арбалестье.
Я в отчаянье заломила руки. Мне казалось, я сойду с ума от всего этого.
– Пусть Брике снова ищет! Пошлите еще кого-нибудь ему на помощь! Ребенок умирает, разве вы не видите?! Делайте все, что только в силах человеческих!
Жан сделал усилие и проглотил немного горячего отвара. Сейчас глотание для него было мучительнейшей процедурой. У меня, впрочем, было мало надежды на отвар. Я вспомнила о порошке, который рекомендовал толстый доктор из Ренна, и прибегла к нему как к единственному спасительному средству. Не щадя ребенка, я заставляла Жана пить, надеясь, что это пойдет ему во благо. Судорога прошла по всему телу мальчика. Он вдруг открыл глаза и взглянул на меня. Я застыла от ужаса, увидев, сколько жара, боли, страдания было в этих ввалившихся пылающих глазах.
Он на миг пришел в себя, это я поняла.
– Ма, это ты, – прошептал он полуутвердительно. Дыхание давалось ему с трудом. В какое-то мгновение он задрожал в моих объятиях и так напрягся, что мне показалось, он вот-вот умрет; сердце у меня облилось кровью.
– Это я, маленький мой. Я всегда с тобой.
– Ма… спаси меня, пожалуйста!
Эти слова пронзили мне сердце, душу, пронзили всю меня. Я на миг так ослабела, что чуть не упала в обморок рядом с Жаном. Казалось, даже кровь остановилась у меня в жилах. Ценой невероятного усилия мне удалось перебороть себя и уложить ребенка, укрыть его одеялами.
– Жан, милый мой, я спасу тебя. Обязательно. Верь мне. Сейчас приедет доктор.
Мне казалось, я услышала какой-то шум во дворе и, шатаясь, сошла вниз. Оказалось, что вернулся Люк. Он искал доктора д'Арбалестье повсюду, был даже в Сен-Бриё, но никто не знал, то ли врач находится у какого-то больного, то ли вообще уехал из Бретани. Я нашла в себе силы послать другого человека снова на поиски и подняться наверх, к сыну. Там я стала на колени и пробормотала слова из молитвы. Голос у меня слабел, голова шла кругом, и вскоре я поняла, что не помню молитвы до конца. Или просто не могу вспомнить. Слова Жанно звоном раздавались у меня в ушах: «Ма… спаси меня, пожалуйста!» Особенно это последнее слово – такое по-детски беспомощное. Обессилев, я рухнула на пол, закрывая лицо руками, и слезы заструились у меня по щекам.