Склонившись надо мной, Александр заглянул мне в глаза, потом горячим поцелуем прильнул к губам, и в этот самый миг его пальцы так сильно прижались к моему потайному бутону, что я не могла больше терпеть: я кончила, перешла из блаженства ожидания в невыносимое блаженство наслаждения. Конвульсии пробежали по моему телу; все еще чувствуя его палец внутри, я громко застонала, и наш поцелуй прервался.
Я часто-часто дышала, приходя в себя. Он высвободил свою руку, обнял меня, все так же внимательно глядя мне в глаза. Его губы произнесли:
– Ты горячая. Ты очень горячая. Я даже не предполагал, что…
Он не договорил. Мы не сказали больше друг другу ни слова. Его руки ни на миг не отпускали меня, возвращались то к груди, то к лону, и несмотря на то, что всего лишь пять минут назад я была удовлетворена и обессилена, ко мне снова вернулось желание. «Он невероятен» – это была последняя мысль, которую я с восхищением осознала. Внутри у меня снова было невыносимо влажно и пусто, и он, скользнув рукой у меня между ног, сразу понял это. Он приподнял меня, укладывая набок, сам приник ко мне близко-близко, лаская груди, ложбинку между ними, живот… Я ощущала ягодицами его напряженную плоть, вся содрогаясь от ожидания. Его рука чуть приподняла мою левую ногу, согнула ее в колене; обхватив меня за талию, он прижал меня к себе и вошел в мою влажную глубину до самого дна.
Горячая, взмокшая, билась я под его напором, ощущая, какой он сильный внутри, и что-то хрипло вскрикивая. Уходя, он снова возвращался, твердый, как поршень, проникал каждый раз все глубже. Он был так яростен, что я невольно прикусила костяшки пальцев. Такого темпа и мощи я не могла долго выдержать, все узы словно разрешились во мне, и я со стоном закончила, а через несколько секунд закончил и он, содрогаясь в глубине моего лона.
Я так боялась, что он сразу уйдет и я почувствую пустоту. Но он не уходил; соединенные, мы чувствовали биение сердец друг друга, знали, что происходит внутри нас. Он шептал мне какие-то слова, но я ничего не понимала, наслаждаясь его близостью, своим счастьем и втайне удивляясь, почему мне так повезло.
Он возбудился так быстро, что почти настиг меня врасплох. Стащив наконец с меня нижнюю юбку, опрокинул меня навзничь, одну руку просунул под шею, другой нежно оплел талию. Каким-то образом я совсем не ощущала его тяжести, только его тепло. Мои ноги раздвинулись, сжимая его бедра, и мы снова соединились.
На сей раз это можно было назвать только слиянием – так медленно, нежно и осторожно он погрузился в меня. На этот раз его плоть действовала во мне бесконечно бережно, с какой-то страстной мягкостью, без ожесточения и ярости. Он двигался долго, упорно, я дважды достигла удовольствия, и близость на этот раз показалась мне переливчатой, почти неуловимой. Сцепив руки у него на спине, я задыхалась и стонала, поминутно что-то вскрикивая. Наслаждение снова пришло, но какое-то необычное: не острое и пронизывающее, как прежде, а обширное, глубокое, разливающееся по всему лону до самых бедер, до сладкой ломоты в пояснице.