– Шарль, – сказала я растерянно, – вы забываете, чем закончилось это для графини Козель![5]
Он тихо ответил:
– Я жду ваших условий, если они есть.
– Мне надо подумать, – прошептала я даже чуть испуганно. Предложений было слишком много, и таких неожиданных.
– Единственное, чего я не могу сделать пока, – это жениться на вас. Это не моя вина, меня самого женили в пятнадцать лет, и никто меня не спрашивал. Надо ли удивляться, что я нахожусь за столько лье от своей супруги и не видел ее уже два года. Наша с вами связь тянется уже много лет. Я хочу сделать ее прочнее.
Я молчала, прекрасно понимая серьезность момента. Мне было отлично известно, что граф д'Артуа наверняка еще никому не говорил такого. Каждое слово давалось ему с трудом. Он при его легкомыслии не привык связывать себя какими-либо обязательствами. У него много любовниц, но никто из них не дождался такого предложения. Я ждала его девять лет. Наверное, я должна чувствовать себя польщенной. А я была растеряна.
– Послушайте, а как же Диана де Полиньяк?
– Она в Вене. Я вижусь с ней время от времени, но не больше.
– Она по-прежнему ваша любовница?
– Дорогая моя, я хочу быть с вами откровенен. Диана наверняка останется моей любовницей и тогда, когда вы согласитесь на мое предложение. Приглашая вас жить со мной на положении почти что супруги, я вовсе не имел намерения становиться монахом.
– Ну и долго я буду оставаться «почти что супругой»? – съязвила я. – До первой случайной шотландской юбки?
– Я обещаю дать вам письменное обязательство.
– Не нужно мне этого.
Я даже слегка рассердилась. Что дало ему основание полагать, что я гонюсь за какими-то обязательствами? Для меня главнее всего устроить судьбу сына. Я не могла не видеть, что в Эдинбурге для этого больше возможностей, чем в Сент-Элуа.
Граф словно угадал мои мысли.
– Чего вы добьетесь, упрямо оставаясь в стране, где не знаешь, чего ожидать завтра? В любую минуту этот бешеный Конвент может лишить дворян гражданства, либо выслать их в Гвиану, либо еще что-нибудь придумать. Мне известно, что ваши финансовые дела идут плохо, вернее, вообще никак не идут. В Шотландии я куплю вам роскошную виллу с садом в заливе Ферт-оф-Форт, куплю на ваше имя; ваш сын также не останется без поместья…
– Тише, – сказала я – не надо подкупать меня.
– Черт побери, ваше упрямство просто возмутительно!
Он раздраженно бросил сигару в пепельницу.
Чуть откинувшись на спинку стула, я думала. Как быть? Я никогда не была содержанкой. Есть в этом что-то унизительное… Неужели я должна согласиться? Сейчас я независима. Станет ли принц уважать меня тогда, когда я буду полностью от него зависеть?