– Так зачем вы приехали? – Чистые голубые глаза со светлыми ресницами смотрели на меня открыто и прямо. В них не было ничего, кроме детского любопытства.
– Я ведь… только привез Ганку, – уклончиво ответил я. Продажа виллы была делом Дроздовых. Как правило, люди не извещают соседей о своих планах по поводу продажи недвижимости. Мне подумалось, что, будь здесь вместо Лукаша его бабушка, я не сказал бы и того, что из меня вытянул Лукаш. У меня не было сомнений, что он сделал это совершенно бесхитростно, но я не сомневался и в том, что он повторит весь наш разговор старой пани.
Будь я в ту минуту искренен, впоследствии мне удалось бы избавиться от массы неприятностей, а две жизни не оборвались бы напрасно. Лукаш, заметив мои колебания, инстинктом, присущим детям и собакам, учуял, что я что-то скрываю от него. И едва заметно от меня отодвинулся. Любознательная мальчишечья рожица, которая меня здесь встретила, снова исчезла под вызывающе презрительной маской повидавшего виды скитальца.
– Что сказала тебе Ганка, когда вы встретились? – снова начал я. Но было уже поздно. Атмосфера доверия между двумя мужчинами, большим и маленьким, испарилась, а я снова превратился лишь в надоедливого взрослого.
– А вам-то что? – отбрил он меня. – Если вас это интересует, спросите у нее. – Он поднялся. – Я есть хочу. Пойду готовить ужин.
Я тоже встал. Продолжать не имело смысла. В конце концов, то, что мне было нужно, я узнал. Ганка действительно могла провести эти критические минуты в ожидании кого-нибудь из их семьи. Например, своего дядюшки, хотя казалось странным, почему она не знала, что он тут живет. И все же, когда я шел по блестящим, дождем вымытым плитам к калитке, меня не оставляло ощущение, что какой-то шанс я упустил.
* * *
Грозовые тучи унесло на север, но следом явилась серая, как дым, завеса, из которой непрерывно сеял мелкий дождик. В канавке, между шоссе и оградами, бежал ручеек, унося траву и сорванную листву. Когда я шел мимо в первый раз, его тут еще не было. Шагая по шоссе, я старался обходить самые большие лужи. В ботинках у меня чавкало, я промок, проголодался и озяб. Как всегда бывает после бури, быстро похолодало, начинались ранние сумерки. Пока дойду до машины – стемнеет. В спине отозвалась старая колющая боль.
Лес дохнул на меня холодной сыростью. Под кронами сосен тянулись клочья тумана, придавая возникшей перед глазами вилле вид замка с привидениями. Окраска ее в этом освещении напоминала засохшую кровь.
Мне не хотелось спотыкаться на скользких корнях и продираться через мокрые кусты. Я выбрал дорогу подлиннее, но более удобную и потащился дальше по шоссе, огибая виллу, благо она пустая. Скорее всего, я могу рассчитывать лишь на «теплое приветствие» верного стража дома.