Рождество отпраздновали весело, но сравнивать это со встречей Нового года, как и предсказал мистер Фэрбейрн, было все равно что ставить знак равенства между чаепитием у викария и ярмаркой. Празднество началось уже в десять часов вечера, но только в полночь, когда Дейв Пирсон звуками своего концертино оповестил о наступлении Нового года, начались настоящее обжорство и возлияния.
Аннабелла ограничилась всего двумя рюмочками вина из пастернака. Для счастья ей не требовался хмель – достаточно было взглянуть на Мануэля и прочесть в его глазах слова, которые он пока не осмеливался произнести, тем более что после Рождества им не удалось провести наедине ни одной минуты. Она каждый вечер была занята допоздна, участвуя в подготовке к веселью. Никогда прежде ей не приходило в голову, как много времени и энергии способно отнять приготовление пищи. Она не покладая рук мыла и чистила кастрюли и сковороды, пока Агнес и Бетти помогали миссис Фэрбейрн у стола. Однако, несмотря на собачью, по выражению Вилли, усталость, она весь промежуток времени между Рождеством и Новым годом пребывала в приподнятом настроении. Теперь Бетти перестала представлять для нее опасность, и Аннабеллу подмывало сообщить ей об этом, однако она сдерживалась, чтобы, как и подобает мисс Аннабелле Легрендж, передать свое отношение выражением лица и манерами.
Зато в новогоднюю ночь ей не пришлось мыть посуду – она играла на спинете и наслаждалась громкими аплодисментами. Ее партнерами в танце по очереди становились Мануэль и Вилли. Все это происходило до полуночи; затем внимание было переключено на яства и напитки, что сопровождалось дружным пением.
Часа в два ночи Аннабелла с неудовольствием заметила, что Мануэль порядком захмелел. Сильно раскачиваясь, он горланил с прорезавшимся ирландским акцентом песенку следующего сомнительного содержания:
В Англии сад красоты охраняет
Страшный, зубастый дракон.
Но среди ночи дракон засыпает,
И не опасен нам он.
Изгородь колкая нам не преграда,
И как подмога нам впредь
Дух и смятенье запретного сада,
Чтобы цветком завладеть.
До Аннабеллы не дошел смысл песни, лично она не усмотрела в ней ничего смешного. Зато мужчины покатились со смеху, а женщины потупились и, переглядываясь, делали над собой усилие, чтобы тоже не захохотать. Когда же песня отзвучала, все потребовали еще. Мануэль с удовольствием подчинился. Зазвучал нестройный хор.
Общее веселье длилось до четырех утра. Молодые люди уступили свои комнаты гостям, приготовив себе места для ночлега на сеновале. Все покидали кухню, пошатываясь. Особенно сильно раскачивался Мануэль. Проходя мимо Аннабеллы, он не обратил на нее никакого внимания, хотя едва не задел ее. Они шли в обнимку с Майклом, причем Мануэль горланил: