– Бедняжка! – Повернувшись к подруге, она добавила: – Завтра ей исполняется семь лет.
– Как много! – На круглом красном лице Ады Роулингз появилась улыбка. – Вы чувствуете себя семилетней, мисс Аннабелла?
– Не знаю, Роулингз.
– Что вам подарят на день рождения?
– Еще не знаю, Роулингз, – повторила она.
– Ничего, узнаете, когда возвратится ваша мама.
– Да, Роулингз.
Роулингз одобрительно кивнула ей, а потом, повинуясь зову Уотфорд, последовала за ней в соседнюю комнату. Прислушавшись к их разговору, Аннабелла забеспокоилась, хоть и не понимала его подтекста.
Ада Роулингз спросила:
– Куда это она помчалась с такой прытью?
– Как и тебе, мне остается только догадываться. За деньгами, за чем же еще?
– Думаешь, она их получит?
– Ее дядя так люто его ненавидит, что не даст ей ни гроша.
– Разве это не ее деньги?
– Пусть так, но дядя – ее опекун и останется им еще два года. Когда ей исполнится тридцать, она получит… то, что останется.
– Знаешь, Бетти, иногда мне становится жаль ее. Она никогда не улыбается. Я служу в этом доме уже четыре года и ни разу не видела ее улыбающейся.
– Она сама виновата: не надо было связываться с таким типом, как он. С ним все время приходится бороться. Ей надо было сообразить, что он женится на ней не из-за ее внешности и не для того, чтобы она согревала ему постель.
Обе захихикали. Аннабелла, смотревшая в полуоткрытую дверь, опустила голову и уставилась на поднос с миниатюрным кофейным сервизом из хрупкого фарфора.
– Скольких он перепробовал, по-твоему? Последовал новый приступ смеха, и Уотфорд ответила:
– Нашла кого спрашивать: я умею считать только до десяти!
– Кажется, он уже неделю не выходит?
– Да, но ты видела, как он умудрился сегодня поутру спуститься по лестнице?
– Видеть-то видела, но это далось ему нелегко – весь посерел! Ему надо беречь свое бедро.
– Он его бережет, не сомневайся. Доктор прописал ему покой. Это все, чем можно лечить растяжение сухожилия. Но бездействие ему не по нраву. Он чувствует себя, как лев в клетке.
– Странно, что он не созовет своих дружков, особенно молодого Розиера. Вот это красавчик!
– Наверное, такое смирное поведение объясняется ее сегодняшней поездкой. Ему хотелось, чтобы она еще пошарила в сундучке, а она при своем спокойном облике упряма, как мул. Смиренная внешность бывает обманчива. Узнай она хотя бы половину из того, что он вытворяет, она бы ему волосы повыдергала! Но, как говорится, с глаз долой – из сердца вон.
– Да, это так. Слава Богу, что она не видит всех его проделок. Но, если хочешь знать, Бетти, я согласилась бы на сотню таких, как он, вместо одной ее. Лучше его вопли, чем один ее взгляд. Так и Джон говорит: лучше добрый пинок в задницу, чем ежедневное благолепие. Ох, и надоели ему вечные молитвы! Он говорит, что человек должен сам решать, верить ему или нет.