Витор сделал все, что мог, но, к несчастью, было уже слишком поздно, – сказал он и заботливо обнял ее за плечи.
Слишком поздно? – Ледяной холод пронзил Эшли с головы до пят. – Саймон… умер? – спросила она, запинаясь.
К сожалению, это так. Единственное утешение – что он не успел ничего почувствовать. Я отвезу вас в отель на своей машине. Вы ведь захотите позвонить его родным; и потом, надо утрясти разные вопросы – заявления прессе и тому подобное. Но будьте уверены, что «Далджети» окажет вам всяческую поддержку.
Эшли делала над собой неимоверные усилия, чтобы осознать ситуацию, казавшуюся совершенно невозможной.
– Спасибо, – выдавила она.
Администратор повернулся к Витору.
– За тобой приедут с минуты на минуту, приятель. Может, подождешь в своем фургоне?
Витор кивнул и, взяв Эшли за руку, сказал:
– Пойдем со мной.
Что бы там ни было раньше, сейчас не время сторониться друг друга, подумала Эшли. Сейчас им обоим нужна поддержка.
– Давай я протру тебе лицо, – сказала она, когда они добрались до фургона.
Витор дотронулся до щеки, словно только теперь почувствовал, что ранен.
– Ничего страшного, – сказал он, хмуро глядя на испачканные кровью пальцы. Потом жестом предложил ей сесть на банкетку и спросил: – Ты поняла, что там произошло?
Эшли посмотрела на Витора. Глаза его горели, взгляд был жестким; он источал злобу. Вполне объяснимая реакция в данной ситуации, решила Эшли. Хотя сама она чувствовала себя так, будто ей сделали укол в мозг каким-то парализующим средством.
Не совсем. Я не очень внимательно смотрела, – призналась она.
Саймон попытался обойти меня на повороте. Он потерял управление, и у него оторвало заднюю часть болида. Проезд был слишком узким, а он шел на огромной скорости, и есть только одно объяснение тому, что он совершил такой безрассудный, лихой маневр, – это то, что он не был сосредоточен. Ты помнишь, я тебе говорил, какое значение имеет сосредоточенность для гонщика?
Она кивнула.
– Зачем же ты приехала за ним в Аделаиду и за день до гонок сообщила, что беременна?
Эшли лихорадочно соображала. Значит, Саймон выболтал то, о чем она вчера ему открылась? Неужели сказал Витору, что, возможно, она ждет от него ребенка? И зачем она так глупо разоткровенничалась? Ведь знала, что на ее приемного брата нельзя положиться. Неудивительно, что Витор был взбешен. Он не рассчитывал, что их мимолетная связь будет иметь такие последствия, и теперь станет обвинять ее в том, что она не приняла меры. И хотя они оба в этом участвовали, он все равно будет думать, что его обманули… и загнали в угол.