Как-то утром, вскоре после нашего прибытия, высокие деревья за моим окном покрылись маленькими бледными цветочками, слишком нежными, чтобы выдержать порывы ветра; На следующий день они все опали и жесткая трава оказалась устлана белым ковром – снег с легким приятным запахом. Затем их развеяло ветром.
Хорошая погода продержалась гораздо дольше. Было ясно всю первую неделю, потом вторую, третью… Никаких перемен к ненастью не предвиделось. Я окончательно выздоровел от лихорадки, да и все мои тревожные предчувствия как-то постепенно оставили меня.
С утра пораньше я шел к заводи и проводил там долгие часы. Мне не хотелось уходить от реки, от тенистых деревьев, от цветов, раскрывавшихся по вечерам. Днем они прятали свои головки под толстыми листьями, скрываясь от палящего солнца.
Это и впрямь было удивительное место – дикая, никем не тронутая природа, в которой таилось странное, тревожное очарование. Природа умела хранить свои тайны. Я снова и снова ловил себя на мысли: все, что вокруг, – это видимость, а мне хочется уловить то, что в ней скрывается, потайную сущность.
К середине дня, когда вода нагревалась, приходила выкупаться Антуанетта. Она любила бросать камешки в большой валун посреди заводи.
– Я видела его! – воскликнула она однажды. – Оказывается, он не умер, не перебрался в другую реку. Он по-прежнему живет тут. Говорят, эти крабы не опасные. По крайней мере я так слышала. Но мне все равно не хотелось бы…
– Мне тоже, – отозвался я. – Мерзкие, отвратительные существа…
Антуанетта плохо разбиралась в окружающей действительности. Однажды я спросил ее, ядовиты ли змеи, которых мы время от времени видели. Подумав, она ответила так:
– Эти нет. Медянки, правда, ядовиты, но они здесь не водятся. Впрочем, кто знает? Никто… – Помолчав, она добавила: – Нет, наши змеи не ядовитые.
Но насчет гигантского краба у нее не было никаких сомнений. Я смотрел на нее и не мог поверить, что это то самое эфемерное существо, на котором я женился. Подвернув до колен голубую рубашку, она бойко расхаживала по воде и смеялась. Потом вдруг Антуанетта перестала смеяться, издала воинственный клич и бросила большой камень – бросила ловко, грациозно, как мальчишка, и гигантские острые клешни краба вдруг исчезли со дна. Краб поспешил в укрытие.
– Он не станет на тебя нападать, только не подходи к его камню. Он там живет. Это какая-то особая порода, очень древняя, очень крупная. Уж не знаю, как это называется по-английски.
На обратном пути домой я спросил, кто научил ее так метко бросать камни. Она ответила.