– Это твоя яхта? – спросила Лили, подойдя к фотографии поближе. На ней Мэтт выглядел веселым и беззаботным, почти таким же, каким он был, когда они изображали медовый месяц в домике у озера.
После перестрелки его глаза снова стали печальными.
– Да, – ответил Мэтт, встав у Лили за спиной. Она чувствовала тепло его тела и боролась с желанием откинуться назад и упасть в его объятия.
Лили повернулась, осторожно обошла Мэтта. Она стала рассматривать фотографии, спиной чувствуя на себе взгляд Мэтта.
На одном из снимков она узнала Мэнни, на другом были изображены Мэтт и Моника в их лучшие времена. Лили почувствовала укол ревности и не знала, как относиться к этому – то ли радоваться, то ли грустить.
Она подошла к кровати, покрытой синим пуховым одеялом, одетым в пододеяльник с красным орнаментом по краям.
– Мне нравится эта комната, – сказала Лили, сев на кровать. – Здесь уютно.
– Ты можешь остаться здесь, если хочешь. А я могу спать в одной из гостевых комнат.
– Мэтт, посмотри на меня. Почему мы оба не можем остаться здесь? Я не хочу быть одна сегодня ночью.
– Это плохая идея, – ответил Мэтт, прислонившись к стене.
– Почему? Потому что я завтра улетаю и проспать со мной еще одну ночь кажется тебе аморальным?
– Можно подумать, что у меня осталась какая-то мораль.
– У Джоуи были свои представления и свой собственный взгляд на то, что хорошо, а что плохо, – сказала Лили. – Ты не похож на него.
– Что мне всегда хотелось, Лили, так это быть одним из хороших парней, – тихо проговорил Мэтт. – И держать людей подальше от того дерьма, в котором я вырос.
Лили долгое время молчала, боясь, что слезы внезапно помешают ей говорить. Ей хотелось подойти к Мэтту, обнять его – просто обнять, – но она продолжала сидеть на кровати.
Мэтт пристально посмотрел на Лили и торопливо проговорил:
– Манкусо где-то прав. Возможно, мои клиенты не убивают полицейских и не грабят банки, но большинство из них нельзя назвать хорошими парнями. Иногда они балансируют на грани закона.
– Что ты хочешь сказать, Мэтт?
– Я не знаю. Все, что я знаю, – мне нельзя быть сейчас с кем-то рядом. Даже с тобой.
– Гораздо легче жалеть себя самого, не так ли? Остаться в одиночестве и оттолкнуть от себя людей?
– Я все испоганил, Лили.
– Даже Всевышний ошибается время от времени. Почему ты считаешь, что он не выдал нас?
– Он взял с собой оружие, потому что у него было плохое предчувствие. Если Тони Грациано не заговорит, мы никогда ничего не узнаем. Но Манкусо умер, пытаясь защитить нас. В то время как я стоял в сторонке и пальцем о палец не стукнул.