Юрист посмотрел на нее в нерешительности, затем опустил глаза. Женева своего взгляда не отвела.
– Знаете, я говорила с отцом о Чарлзе, узнала о нем кое-что. Например о том, как его деда похитили работорговцы, оторвали от семьи в Йоруба и увезли в Виргинию. Отец Чарлза умер в сорок два года, потому что хозяин решил, что лучше купить сильного и молодого раба, чем лечить старого. Еще я узнала, что когда Чарлзу было двенадцать, его мать продали на плантацию в Джорджию и больше он ее не видел. Но знаете что? – спокойным голосом сказала Женева. – Я не прошу за это ни цента. Все гораздо проще. У Чарлза отняли то, что он любил, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы вор за это поплатился.
Коул пробормотал очередное извинение, но, будучи юристом до мозга костей, интересы клиента предать не мог. Бросив на Хэнсона взгляд, он продолжил:
– Мне понятно все, что вы говорите, и мы готовы возместить вам весь вред, причиненный по вине мистера Эшбери. Но ваши претензии на имущество? Это просто недопустимо. Мы не знаем даже, есть ли у вас легальные основания выдвигать такой иск. Чем вы можете доказать, что действительно являетесь потомком Чарлза Синглтона?
Линкольн Райм, поводив одним пальцем по сенсорной панели, подкатил кресло вплотную к столу.
– Не пора ли поинтересоваться, какого черта я сюда притащился?
Молчание.
– Как вы понимаете, я вообще не часто выезжаю из дома. И что, по-вашему, заставило меня переться на другой конец города?
– Линкольн, – одернул его Том.
– Ладно-ладно. Перехожу к существу дела. Итак, вещдок номер один.
– Какой еще вещдок? – поинтересовался Коул.
– Шутка. Я говорю о письме. – Он посмотрел на Женеву. Та открыла школьный рюкзак, вынула папку. На стол скользнул лист фотокопии.
Представители «Сэнфорд-банк» по другую сторону стола нависли над документом.
– Письмо Синглтона? – спросил Хэнсон.
– Почерк красивый, – обратил внимание Райм. – Немаловажная деталь по тем временам. Не то что сегодня: наспех набросанные записки, печатные тексты… Прошу прощения, больше никаких отступлений. Дело в следующем: мой коллега Паркер Кинкейд из Вашингтона сравнил это письмо со всеми имеющимися письменными образцами, вышедшими из-под руки Чарлза Синглтона, включая юридические документы из архивов в Виргинии. Паркер – бывший эксперт ФБР. Так вот, он выдал официальное заключение, что почерк в письме идентичен всем известным образцам, сделанным рукой Синглтона.
– Хорошо, – уступил Коул, – письмо написал Чарлз. Но что из этого?
– Женева, как там говорил Чарлз? – сказал Райм.
Женева кивнула в сторону письма и снова процитировала по памяти: