В глубине контейнера, под рулонами старых, истертых, вонючих ковров, обломками черепицы, банками из-под краски и листами гипсокартона, в старой ванне лежу я и слушаю, как стихают голоса и наконец закрывается дверь в квартиру.
Рядом со мной приземляется бумажный комок, я тянусь за ним и плечом сбиваю двуногую табуретку, которая свалилась на меня, когда я нырнула в контейнер. Я нашариваю комок бумаги и разворачиваю его, разглаживаю края. Мое сердце снова заходится в ритме румбы, когда я вижу свое имя, папин адрес и телефон, нацарапанные на бумажке.
Где ты пропадала? Что с тобой стряслось, Грейси? — Джойс, — только и говорю я, влетая в гостиничный номер, запыхавшаяся, перепачканная краской и пылью. — Некогда рассказывать. — Я ношусь по комнате, кидаю вещи в сумку, достаю сменную одежду и пробегаю мимо сидящего на кровати папы, чтобы попасть в ванную.
— Я звонил тебе на мобильник! — кричит папа.
— Да? Я не слышала звонка, — прыгая на одной ноге, я пытаюсь влезть в джинсы и одновременно чищу зубы.
Я слышу, как он что-то бормочет, но не понимаю ни слова.
— Ничего не слышу, я чищу зубы!
Наступает тишина, пока я не возвращаюсь в комнату, где он продолжает с того места, на котором замолчал пять минут назад:
— Потому что, когда я набрал номер, мобильный зазвонил здесь, в комнате. Он лежал на твоей подушке. Как шоколадка, которые оставляют здесь эти милые женщины.
— А, понятно. — Я перепрыгиваю через его ноги, чтобы добраться до туалетного столика и подкраситься.
— Я волновался за тебя, — тихо говорит он.
— Не стоило, — прыгая в одном ботинке, я ищу второй по всему номеру.
— Тогда я позвонил администратору, чтобы спросить, не знают ли они, где ты.
— Да? — отчаявшись найти ботинок, я пытаюсь надеть сережки.
Из- за истории с Джастином я так разволновалась, что пальцы меня не слушаются. Замочек от одной из сережек падает на пол. Я опускаюсь на колени, чтобы его отыскать.
— Так что я прошелся по улице, проверил все магазины, куда ты обычно заходишь, расспрашивал людей, не видели ли они тебя.
— Правда? — рассеянно откликаюсь я, ползая по полу и чувствуя, как сквозь джинсы колется ковер.
— Да, — тихо отвечает он.
— Ага! Нашла! — Замочек отыскался у туалетного столика, рядом с корзинкой для мусора. — Где же, черт побери, мой ботинок?
— И по дороге, — продолжает он, и я сдерживаю раздражение, — я встретил полицейского и рассказал ему, что очень волнуюсь за тебя, а он проводил меня до отеля и велел ждать тебя здесь и позвонить ему по этому номеру, если ты не вернешься в течение двадцати четырех часов.