Да, еще много времени должно пройти, пока я смогу говорить своим собственным голосом с остальными людьми, за исключением той женщины, которой звоню сейчас.
Кейт поднимает трубку на четвертом гудке.
— Алло! — кричит она, и я подпрыгиваю. На заднем фоне раздаются жуткие звуки, как будто началась небольшая война.
— Джойс! — кричит она, и я понимаю, что говорю по громкой связи. — Я тебе сто раз звонила! Дерек, сядь на место, мамочка недовольна! Прости, я везу детей из школы. Должна привезти шестерых детей домой и быстро покормить, перед тем как отвезти Эрика на баскетбол, а Джейду в бассейн. Хочешь, встретимся там в семь? Джейда получает сегодня значок за то, что приплывет десять метров.
На заднем плане Джейда кричит, что ненавидит значки за заплыв на десять метров.
— Как ты можешь их ненавидеть, когда у тебя никогда ни одного не было! — огрызается Кейт. Джейда кричит еще громче, и мне приходится отодвинуть телефон от уха. — Джейда! Оставь мамочку в покое! Дерек, пристегнись! Если я неожиданно заторможу, ты вылетишь через лобовое стекло и разобьешь себе лицо. Подожди, Джойс.
Я жду в наступившей тишине.
— Грейси!! — кричит папа. В панике я бегу на лестницу, я не помню, чтобы он так кричал с тех пор, как и пыла ребенком.
— Да? Папа! Ты в порядке?
— Я угадал семь букв! — кричит он.
– Что ты угадал?
— Семь букв!
— Что это значит?
— Семь букв в «Обратном отсчете»!
Я перестаю паниковать и в раздражении сажусь на верхнюю ступеньку. Неожиданно голос Кейт возвращается и звучит так, будто порядок восстановлен.
— Так, ты больше не на громкой связи. Меня, наверное, арестуют за то, что я держу в руке телефон, не говоря уже о том, что вычеркнут из списка родителей, поочередно развозящих детей в школу, как будто мне на это не насрать.
— Я скажу своей мамочке, что ты сказала это слово, — слышу я детский голос.
— Отлично, я уже многие годы хочу ей это сказать, — шепчет мне Кейт, и я смеюсь.
— Насрать! Насрать! Насрать! — слышу я пение детей.
— Господи, Джойс, мне нужно заканчивать. Увидимся в центре досуга в семь? Это мой единственный перерыв. Или могу еще завтра. Теннис в три или гимнастика в шесть? Я узнаю, сможет ли Фрэнки тоже с нами там встретиться.
Фрэнки. Крещенная Франческой, она отказывается отзываться на это имя. Папа не прав насчет Кейт. Хотя Кейт раздобыла бутылку, но формально виновата именно Фрэнки: это она держала открытым мой рот и залила туда виски.
Поскольку эта версия так никогда и не была обнародована, папа считает, что Фрэнки святая, к большой досаде Кейт.
— Я выбираю гимнастику завтра, — улыбаюсь я, слыша, что пение детей становится все громче. Кейт замолкает, и наступает тишина.