– Оно еще появится. Через некоторое время, Дон, – сказал Филип, на этот раз схватив мою руку и крепко сжав ее, увидев мое огорчение. – Не так-то просто забыть тебя, какой ты была, даже когда я вижу тебя здесь.
– Я понимаю, – я опустила глаза.
– Никто не может обвинить меня, никто не может обвинить тебя за чувства, которые мы испытываем друг к другу… Давай будем хранить их, как наш секрет, – предложил он.
Я подняла глаза в изумлении. Его глаза потемнели от искренности.
– Что касается меня, то ты остаешься самой прекрасной девушкой, какую я когда-либо встречал.
Он сжал мою руку еще сильнее и придвинулся так близко, словно хотел, чтобы я поцеловала его в губы. Что он хотел, чтобы я сделала? Или сказала?
Я высвободила свою руку и отступила.
– Спасибо тебе, Филип, но мы должны попытаться думать теперь друг о друге совсем иначе. Все изменилось.
Он выглядел разочарованным.
– Во всяком случае ты знаешь, для меня это не легко, – сказал он резко. – Я знаю, что ты страдала, но я тоже страдал. Ты не можешь представить, на что все это было похоже в школе, – добавил он, сморщив лоб. Затем легко, словно сбросил с себя маску, он отогнал прочь свой гнев и придал своим мечтательным глазам романтическое выражение. – Однако, как бы велика ни была моя печаль об этом, я заставил себя думать о всех тех чудесных вещах, какими можем заняться мы, ты и я, здесь, в Катлер'з Коув. Я имею в виду то, что я говорил раньше. Я хочу показать тебе этот отель и окрестности, и город и ввести тебя в нашу семейную историю.
– Спасибо тебе, Филип, я буду ждать этого.
Он сделал шаг назад, все еще сохраняя сексуальную улыбку, но для меня это было, как если бы мы смотрели друг на друга через огромную аллею. Расстояние между нами увеличивалось и увеличивалось, пока Филип не погрузился в воспоминания и лопнул, как мыльный пузырь. Потом брешь уменьшилась, и на смену ему появился новый Филип, мой старший брат.
«Прощай, моя первая, и должно быть, самая чудесная, романтическая любовь, – думала я. – Прощай, мое головокружение и плаванье с теплыми, мягкими, белыми облаками». Наши страстные поцелуи разбились вдребезги и выпали каплями дождя, и никто не мог сказать, где мои слезы, а где всего лишь капли дождя.
Четверо мужчин заняли места за угловым столиком. Они пришли сюда для своей ежедневной игры. Филип и я посмотрели на них, а затем снова повернулись друг к другу.
– Что ж, мне пора идти распаковывать вещи. Я даже еще не видел маму. Могу только представить, как все это сказалось на ней – головные боли, нервные срывы. – Он покачал головой. Потом засмеялся. – Я хотел бы быть здесь, когда она впервые увидела тебя. Это, должно быть, было нечто. Ты сможешь рассказать мне об этом позже, когда мы будем одни. Я начну работать уже вечером, в обед. Всеобщий слуга-водитель по округе. Я приду взглянуть на тебя, как только освобожусь, – сказал он, пятясь к выходу. – И мы пойдем немного прогуляемся. О'кей?