– Мне очень жаль. Я не хотела помешать твоему ужину.
– Ну, ты это сделала, – вдруг резко сказала она. – Пожалуйста, не говори больше об этих вещах.
– Но… бабушка Катлер велела мне оставаться в своей комнате до тех пор, пока я не соглашусь носить пластинку, и она запретила приносить мне еду. Персонал определенно не будет обслуживать меня, если она им это прикажет.
– Запретить кормить тебя? – Она покачала головой и посмотрела в сторону.
– Ты не можешь поговорить с ней обо мне? – Попросила я.
– Ты должна была пойти к своему отцу, – ответила она, все еще не глядя на меня.
– Я не могу. Все равно он ничего не сделает, чтобы мне помочь, – пожаловалась я. – Я дала ему письмо для… для человека, который называл себя моим отцом, и он обещал, что отправит его, но вместо этого, он отдал письмо бабушке Катлер.
Она кивнула головой и обернулась ко мне, на лице ее была уже другая улыбка. Она была больше похожа на презрительную гримасу.
– Это меня не удивляет. Он легко дает обещания, а затем забывает, что обещал. Но почему ты захотела отправить письмо Орману Лонгчэмпу после того, как узнала, что он сделал?
– Потому… потому что я хотела, чтобы он рассказал мне о причинах, заставивших его это сделать. Я все еще этого не понимаю, и у меня не было возможности по-настоящему поговорить с ним, прежде чем полиция забрала меня и привезла сюда. Но бабушка Катлер не позволяет мне поддерживать с ним никаких контактов, – сказала я и протянула конверт.
– Почему ты отдала его Рэндольфу? – спросила мать, в ее глазах внезапно вспыхнуло подозрение.
– Я не знала, куда его отправить, и он обещал, что все разузнает и сделает это для меня.
– Он не должен был давать тебе таких обещаний. – Мать на мгновение задумалась, – ее взгляд стал отрешенным.
– И что я должна делать? – воскликнула я, надеясь, что она выполнит свой долг как моя мать и возьмет на себя ответственность за то, что произошло со мной. Но вместо этого она беспомощно опустила глаза.
– Надень эту табличку и снимай ее, когда ты не на работе, – ответила она.
– Но почему бабушка должна говорить мне, что делать? Ведь это ты моя мать, не так ли?
Она подняла глаза, ставшие еще темнее и печальнее.
– Да, – отозвалась она мягко. – Я твоя мать, но я не так крепка, как раньше.
– Почему нет? – Я была расстроена до глубины души ее слабостью. – Когда ты заболела? После того, как меня похитили?
Мать снова откинулась на подушки.
– Да, – ответила она, глядя в потолок. – После этого моя жизнь изменилась. – Она глубоко вздохнула.
– Мне очень жаль, – сказала я. – Но я не понимаю. Именно поэтому я написала человеку, вырастившему меня, которого я считала своим папой. Откуда я была похищена? Из больницы? Или ты уже привезла меня домой?