Я закрыла глаза от стыда и спустила трусики до колен. Как только я это сделала, она приказала мне повернуться спиной.
– Хорошо.
Я подняла трусики и вернула лифчик на место. Затем я снова завернулась в одеяло. Я дрожала так, будто осталась голой посреди зимней бури. Мои зубы громко стучали, но казалось, что она ничего не замечала и не обращала внимания.
– Если ты спрятала это ожерелье где-нибудь в отеле, я обязательно узнаю об этом, – сказала она. – Ничего, абсолютно ничего не происходит здесь, о чем мне не становится известно раньше или позже, а это уникальное ожерелье с рубинами и маленькими бриллиантами. Не надейся, что сможешь продать его.
– Я не брала ожерелье, – я закрыв глаза и пытаясь подавить рыдания. Я неистово затрясла головой. – Я не брала его.
– Если я сейчас уйду и мы обнаружим, что ожерелье у тебя, я должна буду передать тебя полиции. Ты это понимаешь? Как только я уйду, я больше не смогу скрыть твое преступление, – предупредила она.
– Я не брала ожерелье, – повторила я.
Она повернулась и схватилась за дверную ручку.
– Ты не можешь представить себе, какие неприятности ждут меня. Ты упряма и открыто не повинуешься мне, отказываешься слушать меня и выполнять то, что я тебе говорю. Теперь ко всему этому прибавилось и воровство. Я об этом не забуду, – пригрозила она. – Пошли, – взглянув на Сисси, позвала она.
– Извини меня, – пробормотала Сисси и поспешила вслед за ней. Я рухнула на мой перевернутый матрас и рыдала, пока не выплакала все слезы. Затем я привела в порядок свою постель и забралась под одеяло, потрясенная до глубины души всем происшедшим. Все больше напоминало ночной кошмар, чем реальность. Может быть, мне все это приснилось?
Эмоциональное напряжение истощило меня. Должно быть, я уснула, пытаясь убежать от реальности, потому что, когда я открыла глаза, дождь уже прекратился. В воздухе все еще стояла сырость, и снаружи было совершенно темно – не было видно ни звезд, ни луны, только ветер гулял по окрестностям и гудел в стенах.
Я посидела, прислонившись спиной к стенке кровати, завернувшись в одеяло, затем решила встать и одеться. Мне было необходимо поговорить с кем-нибудь. Филип первым пришел мне в голову. Но когда я попыталась открыть дверь, то обнаружила, что она заперта. Не веря себе, я продолжала дергать за ручку.
– Нет! – Закричала я. – Откройте дверь!
Я прислушалась, но за дверью парило молчание. Я повернула ручку и потянула. Дверь не поддавалась. Я запаниковала, оказавшись запертой в этой маленькой комнате. Я была уверена, что бабушка сделала это, чтобы добавить еще соли на мои раны, наказать меня подобным образом за то, что не обнаружила ожерелье, как того ожидала.