– Я не дикое животное! – закричала я. – Это вы дикое животное!
– Евгения! – выпалил отец. Я вывернулась из его рук.
– Я не Евгения! Не Евгения! Я Дон! Дон! – повторяла я, колотя себя по бокам кулачками.
Я подняла глаза и увидела гостей, собравшихся перед входом и выглядывающих с веранды, некоторые пожилые женщины и мужчины качали головами. Неожиданно появился Филип и смущенно взглянул на нас.
– Что происходит? – закричал он. Он повернулся к Клэр Сю, которая отошла в сторонку и смотрела на все, очень довольная собой. Она удовлетворенно улыбнулась ему.
– Тебе лучше пойти к себе, – посоветовал отец строгим, громким шепотом. – Мы поговорим об этом, когда все немного успокоятся.
– Нет! Вы не должны были позволить им забрать его. – Я заплакала. – Вы не должны были!
– Евгения, – мягко произнес он.
– Забери ее! – приказала сквозь зубы бабушка. – Сейчас же! – Она обернулась и улыбнулась своим гостям. – Все в порядке. Всего лишь некоторое недоразумение. Ни о чем не надо тревожиться!
– Пожалуйста, Евгения, – отец протянул руку, чтобы взять меня. – Пошли внутрь.
– Нет! – Я отпрянула назад. – Я не пойду. Я ненавижу это! Я ненавижу! – закричала я, повернулась и побежала по аллее.
– Честно, папа, ты всегда обращался с Дон, как с малышкой, – услышала я голос Клэр Сю. – А она взрослая девушка! Она приготовила себе постель, теперь пусть ляжет в нее!
Ее слова прибавили мне силы. Клэр Сю была такой лгуньей! Я бежала, слезы лились у меня из глаз. Грудь моя готова была разорваться, но я не переставала бежать. Я добежала до улицы и повернула направо по тротуару.
Боль в боку, словно острый нож, вонзавшаяся все глубже и глубже, заставила меня замедлить бег, а потом пойти шагом, я опустила голову, прижала руки к ребрам, глотая ртом воздух. Я не имела никакого представления, где нахожусь. Улица вышла к океану.
Шум волн докатался до меня. Наконец я остановилась у каких-то больших камней и прислонилась к ним, чтобы отдохнуть и перевести дыхание.
Я смотрела на залитое лунным светом море. Небо было темным, глубоким, даже холодным, луна – болезненно желтой. Порыв ветра с моря бросил брызги на лицо.
«Бедный Джимми, – подумала я, – схвачен в ночи, словно обыкновенный преступник. Заставят ли его вернуться на эту ужасную ферму? Что мы сделали, чтобы заслужить это?» – Я закусила нижнюю губу, чтобы снова не разреветься. Мое горло и грудь болели от того, что я так много плакала.
Неожиданно я услышала чей-то оклик. Это была Сисси.
– Ваш папа послал меня за вами, – сказала она.
– Он не мой папа, – с ненавистью выпалила я. – Он – мой отец, и я не собираюсь возвращаться обратно.