– Если я прав, то ты будешь горько сожалеть. Если он причинит тебе вред, – добавил он, – ему придется иметь дело со мной.
Я улыбнулась про себя, подумав о том, как хорошо иметь брата, который так хочет защитить тебя.
И тут в дверях появился папа. Теперь он не выглядел ни усталым, ни измазанным. Его руки были такими же чистыми, как утром, и не было никаких пятен на одежде.
Я ждала, затаив дыхание, что сейчас он выскажет относительно инцидента в гимнастическом зале, но если он и знал о нем, то не сказал ни слова. Папа не показал вида, что заметил, как было измято мое платье.
– Ну? Как прошел ваш день, дети? – спросил он. Папа улыбнулся мне и взлохматил мои волосы. Я взглянула на Джимми. Мы уже решили, что не будем рассказывать папе, что произошло со мной, но больше всего мне вдруг захотелось ткнуться лицом ему в грудь и, почувствовав себя в безопасности в его руках, выплакать водопад слез. Несмотря на согревающие меня воспоминания о Филипе и уроке музыки, большая часть дня была ужасной; и сейчас вереница смеющихся лиц проплывала перед моими глазами. Я понимала, что не следует все рассказывать ему хотя бы потому, что характер папы был вспыльчивый и непредсказуемый. Что если он наговорит чего-нибудь и будет уволен, или даже хуже – что если миссис Торнбелл убедит его, что во всем виновата я?
– Это заведение именно таково, каким я и ожидал его увидеть. Оно полно избалованных богатых детей и учителей, которые смотрят на тебя сверху вниз, – сказал Джимми.
– На меня никто не смотрел сверху вниз, – грубовато ответил папа.
Джимми отвел глаза в сторону, потом взглянул на меня, словно говоря, что если так и было, то папа мог не понять этого.
– Ладно, ладно. Когда мы сможем уехать отсюда? – спросил Джимми.
– Мы уйдем прямо сейчас. Я только хочу сделать несколько записей в свой журнал, – ответил он, доставая из бокового ящика стола блокнот.
– Тебе нравится эта работа, не так ли, папа? – спросила я, когда мы выходили. Я многозначительно посмотрела на Джимми, так чтобы он понял, как много это означает для нашей семьи.
– Конечно, малышка. Ну, а теперь отправимся домой к маме и посмотрим, как прошел ее день.
Когда мы приехали домой, все было очень тихо. Сначала я подумала, что мама вышла с маленькой Ферн, но когда мы заглянули в ее спальню, то обнаружили, что они обе спали, свернувшись рядышком.
– Какая картинка, – прошептал папа. – Пусть они поспят. Джимми, что ты скажешь, если ты и я сходим купить мороженого на десерт вечером? Я чувствую, что сегодня можно устроить маленький праздник.
Как только папа и Джимми вышли, я сняла свое платье, чтобы мама не увидела, как оно измято, и начала готовить ужин. Первой проснулась Ферн и заплакала. Когда я подошла к ней, мама открыла глаза.