– Не знаю, – сказал папа, качая головой. – Он словно рожден для неприятностей. Идет по стопам моего брата Рейбена, о котором я слышал в последний раз, что он в тюрьме.
– В тюрьме? За что? – спросила я, изумленная этой новостью. Раньше папа никогда не упоминал о своем брате Рейбене.
– Воровство. Он всегда попадал то в одну неприятность, то в другую, всю свою жизнь.
– Рейбен старше или моложе тебя, папа?
– Он старше, но всего лишь на год с небольшим. Джимми даже похож на него и такой же угрюмый как он. – Папа покачал головой. – Все это плохо выглядит.
– Он не может быть плохим, как Рейбен! – вскричала я. – Джимми не злой. Он хочет быть хорошим и хорошо заниматься в школе. Я знаю, что это так. Он только нуждается в справедливости. Я могу поговорить с ним и убедить попытаться еще раз. Вот увидишь.
– Не знаю, не знаю, – повторил он и покачал головой. Потом встал, с трудом поднявшись. – Не надо было и приходить сюда, – пробормотал он, – это принесло только несчастья.
Я вышла следом за папой под влиянием его тяжелого настроения. Может быть, это действительно невезение? Зачем изменять то, что тебе не подвластно? Мы всего лишь принадлежали к миру бедных, глазели мечтательно на богатых людей, когда они проходили мимо, и жадно вглядывались в витрины магазинов. Может быть, мы слишком были поглощены борьбой за то, чтобы все время сводить концы с концами. Может быть, это наша судьба и ничего нельзя поделать?
– Почему ты никогда раньше не говорил мне о Рейбене?
– Ну, он так часто оказывался вовлечен во всякие неприятности, что я просто выкинул его из головы, – объяснил папа.
«Это был самый мрачный день за последнее время», – подумалось мне. Небо было тускло-серым, с обрывками облаков, ветер стал холоднее и пронзительнее.
– Похоже, собирается дождь, – сказал папа. Он завел мотор машины. – Не могу дождаться весны.
– А когда ты узнал про своего брата Рейбена, папа? – спросила я, когда мы отъехали.
– О, около двух лет назад.
«Два года назад? – размышляла я. – Но каким образом? Мы находились тогда далеко от семьи.
– У них есть телефон на ферме? – недоверчиво спросила я.
Я знала, что фермеры в Джорджии слишком бедны, чтобы иметь телефоны, особенно наши родственники.
– Телефон? – Он засмеялся. – Едва ли. Они не могут провести воду и электричество. В их усадьбе, если ее можно так назвать, ручная помпа. По вечерам они зажигают масляные лампы. Некоторые из этих крэкеров[11] думают, что телефон – это изобретение дьявола, и никогда в жизни не поднесут трубку к своему уху, и уж тем более не захотят иметь его.