Амалия насупилась.
– Скажите, кузен, а вы говорили правду? Про вас и про эту… эту даму?
– Разумеется, – пожал плечами Рудольф. – С какой стати я стал бы врать?
Амалия тяжело вздохнула. Секретная служба представлялась ей все более грязным и унылым занятием.
– А насчет «Леды»? Вы им поверили? – спросил ее кузен.
– Я – да.
– Я опозорен… – простонал Рудольф. – Но если ее украли не они, то кто? Вы работаете на императора Александра, я – на кайзера, австрийцы вышли из игры, по их словам. Из тех, кто охотился за картиной, остаются только англичане. – Он покосился на маркиза Мерримейда, стоявшего в нескольких шагах от них. – Что вы думаете насчет вон того длинноносого огурца? Как, по-вашему, он может работать в секретной службе королевы?
– Кузен, – примирительно сказала Амалия, – что толку гадать? Лучше пойдем выпьем чего-нибудь горячего.
– Горячительного, – поправил ее германский агент. – Теперь я точно напьюсь!
Однако он не сдержал данного слова, потому что ему помешали совершенно непредвиденные обстоятельства.
Глава двадцатая,
в которой выясняется, что смертоубийство все-таки произошло
– Вы слышали? – спросила Амалия.
Рудольф озадаченно покосился на нее.
– Кто-то кричит, – решительно сказала она. – Скорее, Рудольф!
И настолько быстро, насколько позволял ей трен тяжелого платья, двинулась туда, откуда уже несколько мгновений доносились истерические женские крики.
– Наверняка опять кого-то из Эрмелинов пристукнули, – фыркнул Рудольф. – Не корабль, а ладья Харона какая-то. Что ни день, то труп! Лично меня куда больше волнует пропавший Леонардо. Если я доберусь до того, кто украл картину…
Амалия, запыхавшись, остановилась. Она повернулась к кузену и отбросила со лба прядь волос, которая свешивалась ей на правый глаз.
– Кузен, – промолвила она, – еще не все потеряно. Пока мы плывем, картина не может покинуть корабль, верно? Обещаю вам, вы ее получите обратно. Как – я еще не знаю, но получите.
И, улыбнувшись Рудольфу, Амалия двинулась дальше. Они миновали коридор и у каюты номер четырнадцать столкнулись с Марешалем. Он сконфуженно покосился на них.
– Похоже, несчастливый рейс, – пробормотал он.
Амалия, а за ней и мужчины шагнули в каюту. В первой комнате никого не было, но из спальни доносились чьи-то сдавленные всхлипы.
Амалия переступила через порог. Уразумев, что произошло, она резко повернулась к Марешалю.
– Деламара сюда, немедленно! И священника! Живо!
Они находились в изящной, со вкусом обставленной спальне. На стене висела небольшая картина, изображавшая корабль в бурю, но ее Амалия заметила только потом. Пока же взор ее был прикован к человеку, лежащему на кровати. От двери могло показаться, что он спит, но широко раскрытые глаза и кровавая дырочка чуть ниже глаза утверждали совсем иное. На полу неподалеку от кровати валялась простреленная подушка, и белые перья из нее разлетелись по всей комнате.