Волков прижал ее к себе еще крепче.
— У вас не будет в этом нужды, — шепнул он, целуя ее в висок. — Боюсь, вы не принадлежите этому миру… Ох, Мэг, как же мне будет вас не хватать! Видит бог, я хотел поговорить с вами, предупредить… Но у вас такое сильное отторжение, что мне с ним не справиться. Я не могу держать вас под контролем и потому вынужден вас изолировать. Иначе вы принесете неисчислимые беды не только мне, но и себе.
Внезапно он увидел что-то за ее спиной, кому-то кивнул…
— Пойдемте, пришло ваше время.
Взяв ее за плечи, он повел ее к выходу. Мэг не сопротивлялась.
Кто-то подал ей пальто, Волков предупредительно открыл перед ней входную дверь.
На улице шел слабый снег.
Их сопровождали незнакомые мужчины в кожаных куртках: ни одного из них Мэг не знала. Волков подвел ее к какой-то машине-фургону, распахнул заднюю дверцу. Сначала внутрь забрался один из сопровождающих. Следом Волков пригласил Мэг.
— Забирайтесь. Сейчас вас отвезут.
Она послушно села на длинное сидение, тянущееся вдоль стенки, Волков опустился напротив.
— Дайте сюда ваши руки!
Голос его звучал мягко, но в любом случае Мэг не могла противиться. Она послушно протянула ему ладони, и Волков ловко нацепил на ее запястья наручники.
— Извините, это так, на всякий случай.
И только в этот момент чувство самосохранения наконец-то пробудилось в ней. Она дернулась, но сидящие по бокам мужчины, тут же сжали ее локти.
Волков нежно коснулся ее щеки.
— Я буду всегда помнить о вас, — прошептал он едва слышно. — Вы исключительная женщина! Только вам надо немного отдохнуть и привести себя в порядок.
Поцеловав ее в щеку, он поднялся.
— Прощайте.
Спрыгнув в снег, махнул рукой водителю.
— Заводи.
Мэг рванулась было следом.
— Что это значит?! Куда вы меня везете?!
Взгляд Волкова был грустен.
— Вы ведь все равно собирались попасть на прием к психиатру? Я облегчу вам эту задачу…
Дверцы машины захлопнулись и стало темно.
* * *
Белый кабинет, стеклянный шкафчик, клеенчатая кушетка. Прямо напротив — стол, за ним — врач. Такие считаются роковыми красавцами: черные волосы, гладко выбритое мужественное лицо, сине-зеленые прозрачные глаза, в которых можно утонуть. Единственное, что портило красавца — его верхние веки едва доставали до края радужной оболочки, и от этого взгляд казался слегка безумным…
Мэг — в смирительной рубашке, запеленатая как младенец — сидела перед ним.
Это был дурдом, психушка. Ее привезли сюда как больную. Ох, господи! Это не укладывалось в голове!
…Ее только что раздели догола, отобрали все вещи, осмотрели… И все это проделывалось так, как будто она не была человеком, как будто трое здоровых санитаров и медсестра с толстым, пыльным от пудры лицом всего лишь играли с ней, словно с куклой.