– Я думала, что вы против меня.
– Так оно и было – вначале. Помните, как мы познакомились на пристани и вы набросились на меня как сумасшедшая?
Он рассмеялся, и она заметила мелкие морщинки в уголках его глаз, загорелую кожу, туго обтягивавшую обветренные скулы, ямочку посреди квадратного подбородка. Ей было приятно смотреть на него. Его фигура внушала спокойствие и безопасность, а вовсе не угрозу, как ей подумалось когда-то. Человек, великий душою и телом.
Она улыбнулась своим воспоминаниям. Как она злилась на себя за то, что не была способна начисто вытравить мысли о Деклане из своего мозга.
– Ваше поведение могло показаться просто варварским, майор Уокер. А для скромной англичанки и подавно.
– Никогда не стоит судить о книге только по ее обложке, мисс Энсон, – поддразнил он, взял ее руку и, слегка пожав пальцы, припал к ним губами.
Но она отдернула руку, и он проклял свою торопливость. Ему еще понадобится море терпения, чтобы помочь ей преодолеть свой страх. И он мудро предоставил событиям идти своим чередом – торопиться некуда, впереди целая жизнь.
Как бы то ни было, но он начал ухаживать за нею, и самым изысканным образом, – и впоследствии она даже не смогла вспомнить, как именно это началось. Несколько раз на день он присылал ей цветы. Спускаясь к завтраку, она находила на столе миниатюрные подарки – то отрез шелка, то бархатную коробочку с золотой цепью и кулоном. Погода улучшилась, и она часто гуляла с Филлис по саду. Ее здоровье стремительно возвращалось, кожа стала шелковистой, глаза ясными, а тело округлилось, словно и не было той изможденности и худобы.
Когда она посчитала, что набралась достаточно сил, она отправилась на кухню к Анри, чтобы подробно расспросить про куклу Вуду. Поначалу он вообще не хотел об этом говорить.
– Но ведь мне надо знать, – настаивала она, и лицо ее разгорелось от духоты и от жара печи, в которую она сунула ломтик хлеба.
– Не сидите так близко к печи, миссис Кэтрин, – пробурчал Анри, смущенный ее расспросами. – Вы испортите личико.
Его помощники усердно трудились. Он слышал, как они перекликались под перестук ножей. Тогда он наклонился вплотную к Кэтрин и вполголоса описал, как выглядела кукла:
– О, она была превосходно сделана, мамзель. Прямо-таки мастерская работа. И одета кем-то, кто хорошо управляется с иголкой да с ниткой. Вся такая розовенькая, мягкая, а платье – ну чистая копия бального платья, какое впору разве что принцессе. Сроду я такого не видел.
…Мадам Ладур и Элиза, все время с корзинкой для шитья, иголки так и сверкают, так и мелькают над вышивкой. А вместо нее – кусок розового шелка, отрезанный от нижней юбки Кэтрин, от той самой юбки, в которой она танцевала на балу… Элиза, забравшая ее вещи под предлогом, что нельзя оставлять обноски слугам… Локон ее волос (не был ли в заговоре с ними и Поль Сорель?) и многое другое, о чем шепотом поведал ей Анри: вещи, которые должны были связать куклу с живой плотью.