С тех самых пор как она поняла (по крайней мере, ей казалось, что поняла) природу от-кутюр, она четко осознала и свое место "новой русской жены нового русского финансиста". Это стало еще одним из многих достоинств Юлии Земцовой, ценимых в обществе. Осознать и правильно поставить себя в изменившемся мире надо было уметь. Испытание деньгами — очень суровая вещь. Российское общество было переполнено нуворишами, которые так и не сумели определить для себя правильное место в жизни. Поэтому-то и появилась погоня за ложным аристократизмом, за безумными домами-дворцами, с которыми их хозяева не могли справиться, за придуманными сюжетами "красивой жизни".
А испытание привилегированностью и большими деньгами Юлия прошла еще в родительском доме. Именно там она и приобрела умение разумно распоряжаться средствами — не гноить в кубышке, не поддаваться на сомнительные выгоды непонятной финансовой пирамиды, а тратить красиво и правильно. Всему этому научил ее отец. Он не мог, безусловно, даже и представить, что жизнь так переменится, как не мог подумать о крушении партийной системы. Даже когда началась перестройка и появились первые признаки рынка, он говорил, что должна оживиться рыночная торговля и измениться сама жизнь, но партия, как основа государства, никуда не денется. Как же он ошибался, бедный!
Иногда Юлии казалось: это хорошо, что он не увидел, во что превратилась его партия. Он ведь и сам, так она думала, воспринимал свое членство в партии как условие для карьерного роста. И при этом был уверен, что партия — основа власти, и коммунисты никогда и никому не отдадут ее… Хотя ему, сидящему наверху, вероятно, было уже видно и другое: советская власть — это колосс на глиняных ногах. И как раз в этом Юлин отец не ошибался.
Они уже подлетали к Парижу. "Какая роскошная новогодняя ночь нас ожидает!" — с удовольствием подумала Юлия, когда самолет начал плавно снижаться.
Алексей сладко спал, дети смотрели в иллюминатор. Юлии пришлось разбудить мужа.
— Проснись, Леш, мы садимся. Уже Париж, уже Орли!
Он протер глаза, сладко потянулся и приобнял жену за плечи:
— Ну я и спал! Извини, вскочил сегодня ни свет ни заря, у меня просто глаза слипались. Все, я выспался, теперь нормально. А ты как? Чем занималась?
— Сидела и размышляла. Думала о тебе, — пошутила она, но он уже говорил о другом, поглядывая на Павла и Ксюшу.
— Юль, какая удача, что дети с нами и тебе не придется каждые полчаса звонить в Москву.
— Да, просто счастье, что дети с нами, — эхом откликнулась она, а про себя продолжала рассуждать: "Но это бывает теперь все реже и реже. У них свои интересы, свои друзья, которых мы не знаем. Как просто было родителям в моем детстве! Мы дружили с теми, кто жил рядом. А теперь та же школа на другом конце Москвы, никого я не знаю, и остается только доверять своим детям и тем, кого видишь в школе. Хотя там у них вроде и строго, но подростки — эпоха вечного нигилизма, инстинкт стаи!.. А эти их друзья по чату в Интернете?! Кто, что, где? Нет, моей матери было со мной намного проще…"