В спальне был полумрак и прохлада. Раздавался могучий храп: муж крепко спал.
Юлия долго стояла под струей душа, делая воду то горячее, то холоднее, потом облилась из кувшина с головой, как учила ее няня — чтобы смыть все плохое. Оделась, тщательно причесалась, наложила легкий, едва заметный макияж и стала будить мужа:
— Алексей, вставай, пора ужинать! Проспишь все на свете.
— А, это ты, уже вернулась? Ты меня разбудила на самом интересном месте. Мне снился такой хороший сон. Как съездила, все раритеты скупила? Или оставила что-нибудь бедным аборигенам?
Ей не хотелось вступать хоть и в шутливую, но перебранку, не хотелось слушать его досужий треп, и она сказала, что будет ждать его в саду, в беседке.
Океан тихо шумел, ветер гнал небольшие волны, пальмы шуршали жесткими листьями. Весь вечер она была тихой, задумчивой и рано легла спать.
В Москву они прилетели ясным январским утром. На летном поле сверкал белый снег. Юлии было приятно возвращение на родину, в знакомые края, домой. Они отсутствовали совсем недолго — перевалил за середину январь 2000 года, но ей казалось, что время остановилось. На островах оно, во всяком случае, точно было другим. Снег и зима выглядели такими привычными и милыми, а экзотические острова стали казаться ей далеким миражом уже в тот момент, когда они спускались по трапу.
В аэропорту Земцовых встретил Павел. Он привез отцу с матерью по теплой дубленке, будто они не могли в легких парижских курточках сами добежать до машины, присланной за Алексеем. Однако заботливость сына растрогала родителей, и Юлия, отчаянно соскучившаяся, всю дорогу из Шереметьева до дома не могла отвести от него глаз.
Пашка был осунувшийся, бледный, с темными кругами под глазами. Сердце матери защемило при мысли о том, что у детей здесь, может быть, случились какие-нибудь неприятности, пока она там…
— Пашенька, ты здоров? Как ты себя чувствуешь? У тебя все в порядке?
— В порядке. Только не выспался. Всю ночь был в клубе.
— Вот это новости! — изумилась она. — Ты же всегда был противником ночной жизни.
— Был. Но теперь каникулы, времени свободного много, так надо же все-таки посмотреть, что там происходит. Да и сестру нужно было вывести в свет.
— А с кем вы были?
— Туда много наших ребят ходит, встретили по крайней мере человек шесть знакомых… Мы, мам, наверное, еще в Питер рванем, ладно? А то каникулы скоро закончатся, а я нигде не был. — Вид у Пашки был какой-то взъерошенный, загнанный.
— Имей совесть! — ахнула Юлия. — Париж — это "нигде"?!
— Ну я имею в виду с друзьями, компанией, а не с родителями.