Актер. — Берег для нашей свадьбы, цыпа. И это только начало!
Луиза. — Требую продолжения!
Актер. — Сейчас, крошка! Нумер второй нашей программы! Шато-Ротшильд! Уникальная штучка!
Макс. — Так… Наливаем… по братски… (разливает вторую бутылку).
Отец Филарет. — Ну, во имя отца… (пьет), и сына, и святого духа…
Макс. — Да, черт возьми, как жаль, что у меня не хватило таланта стать народным артистом РФ! Только газетчиком. Весь пар, как говорится, ушел в свисток…
Рекс. — Не всякому дано. Кстати, полагаю, можно уже не соблюдать очередности!
Макс. — Да, каждый пьет, как хочет… но чур до дна!
Актер. — Вино хорошее, но тостов маловато!
Луиза. — А я хочу танцев!
Актер. — Рано!
Луиза. — Ну плииз… третью?
Макс. — Наливай!
Актер. — Рекомендую — жемчужина нашей кол… кол… коллекции! Шато-Икем! Выдержка хрен знает сколько лет! Превосходно подходит к барбекю, рыбе и незваным гостям!
Макс. — Мы званые! Мы сами себя позвали! Итак, тост: за нашего славного хозяина! Чтоб он снялся в фильме «Уральский стригун-2», а также три, четыре и пять! Чтоб он этому хренову Канну вообще все ветви пообломал, охапками к себе возил, голыми бы их всех там оставил!
Актер. — Макс… Макс… Я вот так недавно тебя узнал, а, представь, полюбил как брата! Есть в тебе что-то симпатичное такое… Как увидел, подумал — симпатичный парень! Может не стоит его убивать? Может, его как-то по другому надо использовать?
Макс. — Да меня и так все используют. Мной редактор все дыры затыкает… Вот недавно снимал этого… который по прозвищу Зверь… зверюга проклятая… Хотел его около роддома поздравить с рождением ребеночка, и супругу его, а он мне раз, и в зубы! За что? Я вас спрашиваю, милостивые государи, господа, товарищи?
Рекс. — А я снимал этого, который старый герой-любовник. Романтичный такой. Хотел его поздравить с тем, что он выползал на бровях из ресторана с двумя проститутками и снять на память… А он приподнялся с бровей и мне в зубы… А охрана добавила… За что? Друзья, граждане?
Луиза. — Жуткие истории…
Актер. — Весьма однообразные, я бы сказал. Надо еще выпить! За мир во всем мире! (Открывает новую бутылку).
Отец Филарет. — Мир и благополучие дому сему! Многие лета!
Макс. — Кстати, батюшка… вы еще в порядке?
Отец Филарет. — Ни в одном глазу! Как стеклышко. Милостив господь.
Макс. — Вы вроде бы обещали нас исповедовать?
Отец Филарет. — А разве ты уже дошел до кондиции, сын мой?
Макс. — Я тоже абсолютно трезвый. Абсолютно. Но во мне проснулось религиозное чувство. После вина оно во мне всегда просыпается. Я хочу исповедоваться. И немедленно!