Никого не бросили пахари, невольно подумал Дигвил. Разве что мышей оставили.
Потом – ещё одни сани, ещё и ещё. Следом торопились отправленные поднимать тревогу гонцы – не все. Иные поскакали ещё дальше на юг, к самым горам, оповестить лесорубов и углежогов в верховьях Илте.
«К утру бегство станет исходом, – мелькнуло у Дигвила. – Настоящим исходом. Не сравнить с тем, что творилось, когда меодорцы перешли нашу границу».
Чаши с «травкой» дона Ариагоса тем временем обошли круг. Никто не спал, только подбрасывали и подбрасывали дров в костры, словно напоказ – мол, вот они мы, идите к нам. Потерпев поражение, соратники Дигвила не рвали на себе волосы и не теряли сердца. Хотя и бледны были лица, и мрачны взгляды – но в молчании рождается твёрдая вера, что – отобьёмся. Хоть как, но отстоим.
Ночь сворачивалась пушистым снежным зверем, стонали на высотах дикие ветры, полчища снежинок, чем-то напоминавшие сейчас армии подъятых мертвяков, кидались на лежащие внизу поля и пажити страны людей. Воины Дигвила отходили последними. Сколько б они ни оборачивались, там, на востоке, ничего невозможно было разглядеть, кроме одной лишь предрассветной тьмы.
Утро встретило их на подступах к Илте. Здесь уже прокатилась волна ужаса, оставив наспех подпёртые двери брошенных домов, тоскливый вой забытого горе-хозяевами пса да оставленные впопыхах пожитки.
Метель прекратилась, выглянуло солнце, заблистало по расстеленному за ночь белому покрывалу; от дыхания людей и гайто поднимался пар. Облака поспешили убраться куда подальше, открылся чистый сапфир опрокинутой небесной чаши – живи да радуйся. Снег сух, снежок не слепить, так хоть с горки скатиться…
У широкого, крепко слаженного моста отряд ждали. Измученный вершник в цветах Илтекоора с заводным скакуном.
– Дон Деррано, дон Ариагос… – Молоденький сквайр, почти мальчишка, изо всех сил старался не дрожать. – Благородная донья Меарна велела сказать, что…
Дигвил с каменным лицом выслушал известия. Во всяком случае, он надеялся, что выражение лица у него оставалось именно каменным, как достойно наследника целого сенорства и благородного дона.
…Зомби ударили не в одном месте. Они атаковали и сам Илтекоор, неприступным – как казалось – утёсом возвышавшийся над слиянием Долье и Илте. Небольшая дружина ещё держалась, когда сквайр прошёл подземным ходом и выбрался на поверхность далеко за кольцом осаждающих. Хорошо укреплённый, оснащённый воинскими машинами по последнему слову, Илтекоор не собирался сдаваться, и…
– И благородная донья Меарна особо просила передать, что не нуждается в выручке и спасении, что спасать надлежит не её и замок, в каковом она надеется продержаться до самой нашей победы, но других, не защищённых стенами и башнями, – вдохновенно, с блестящими глазами, тараторил парнишка. Бедолагу, похоже, охватил самый настоящий восторг.