— Тут, кажется, уже Гитлером попахивает, — негромко заметила Лавинска.
— Пусть Гитлером, — с жаром подхватил Петрович. — Мы должны быть диалектиками и из всего извлекать рациональное зерно, в том числе из идеологи национал-социализма. Пора уже признать, что и у Гитлера были свои положительные качества.
— Да что вы такое говорите?! — возмутилась гостья, но хозяин ее уже не слышал. Его по-прежнему «несло», но то, что он говорил теперь, было выстраданным, заветным, чем Петрович еще никогда и ни с кем не делился:
— Гитлер в стране порядок навел — раз. Покончил с безработицей — два. Решил еврейский вопрос — три…
— Манфред Петрович, вы это всерьез? — изумленно перебила Лавинска.
— Нет, в шутку, — сварливо ответил Петрович. И, поспешно вернув маску скромного пенсионера, захлопотал: — Постойте, куда вы, дорогуша? Вот уже и чайничек закипает…
— Спасибо, я лучше пойду, — тихо произнесла гостья. — Боюсь, что нам с вами не по пути…
…Течение воспоминаний прервал телефонный звонок. Петрович нехотя снял трубку:
— Да!
— Господин Нахтигаль? — раздался в трубке приятный женский голос. Манфред Петрович? С вами говорит Чаликова, журналистка из Москвы.
— В чем дело?
— Я хотела бы задать вам парочку вопросов. Если вы знаете, вчера в автомобильной аварии погибла Луиза Лавинска…
— Я не специалист в этой области, — отрезал Петрович, а сам подумал: «Ну вот, начинается…»
— Однако, насколько мне известно, незадолго до этого трагического события вы встречались с покойной…
— Ложь! — не выдержал Петрович. — Я ни с кем не встречался! Откуда вы знаете? Прекратите меня провоцировать!
Петрович в смятении швырнул трубку и тут же полез в письменный стол, где у него в дальнем уголке хранилась «заначка» — как раз на билет до Москвы и обратно.
— Ладно, поедем за товаром, — пробормотал он, дрожащими пальцами пересчитывая деньги. — Подальше от этих, — тут он подпустил неприличный эпитет, — журналюг, а заодно и заработаю пару копеек.
Петрович небрежно сунул деньги во внутренний карман и покинул квартиру, закрыв двери на цепочку и три замка.
* * *
Василий решительно вылез из «Москвича» с намерением вежливо, но строго разъяснить незадачливому пешеходу правила уличного движения, но неожиданно тот сам бросился в объятия сыщику:
— Вася! Узнаешь старого друга Колю?
Дубов пригляделся и признал в нарушителе своего бывшего одноклассника Колю Ивлева. Правда, выглядел тот явно не по годам потрепанным.
— Как раз на той неделе тебя вспоминал! — радостно продолжал вопить Ивлев. — Ну, сколько зим, сколько лет! А ты, я слышал, заделался частным сыщиком? Во здорово!