— В таком случае, удивительно его простосердечие, — заметил Дингвей. Сколько бы мы ни говорили о союзе и дружбе, пропасть невозможно заполнить сладкими речами. Камарели хорошо понимает неизбежность борьбы, и я просто не могу постигнуть, почему он ослабляет свои позиции подобными откровенными заявлениями.
— Может, он просто уверен в своих словах, рассчитывая на летаргин, проворчал Бриан. — Но летаргии действительно представляет собой большую силу.
Бриан и прежде видел огромное превосходство советской авиации, однако, напуганный страшной мощью раунита, не обратил тогда на «Геду» должного внимания. Сейчас же, когда страх перед раунитом чуть отступил, тайна «Геды» вновь завладела им. На сколько миль распространяется сила летаргина? Каким расстоянием ограничен радиус действия «Геды» в предстоящих воздушных сражениях? Пока мы не получим ответа на эти вопросы, трудно рассчитать нормальное соотношение сил.
— Как вы думаете, — нарушил молчание Бриан, — какова была зона действия «Геды» до торможения Земли?
— В 1932 году, после закрытия Тбилисского конгресса, — сказал Дингвей, главы делегаций летели на «Геде» из Тбилиси в Москву и Ленинград. Возвращались мы по линии Харьков-Баку. Я хорошо помню, тогда зона летаргина не была проведена к польской границе. Сейчас же, если не по всей территории Советского Союза, то, по крайней мере, до его западных границ воздух насыщен летаргином.
— У меня имеются сведения, — вставил Бриан, — что в Белоруссии сооружены три электростанции огромной мощности. Их энергия намного превосходит потребности местной промышленности.
— Можно предположить, у станций другое назначение, — заметил Макдональд, они, по всей вероятности, вырабатывают летаргин.
— И меня это беспокоит, — сказал Бриан, — может, уже до Варшавы дошли волны летаргина, вырабатываемого новыми станциями. Ведь мы не можем фиксировать наличие летаргина в воздухе.
— Все это только лишний раз подтверждает необходимость быстрейшего претворения в жизнь нашего плана, — заключил Дингвей и открыл дверцу автомобиля, остановившегося перед гостиницей.
Вечером члены делегации устроили совещание. Еще раз детально обсудили план действий и разработали программу завтрашней аудиенции. Камарели сообщил им, что завтра в 12 часов делегацию примет Каро.
Каро вежливо встретил членов делегации, намного любезнее, по их утверждению, чем Камарели. Это вселило надежду в сердца делегатов. Особенно радовались они тому, что на беседе не присутствовал советский инженер.
От имени делегации речь произнес Бриан. Он подчеркнул величайшие заслуги марсианского инженера.