Занавески на окнах светлели, терялся их красноватый оттенок — где-то там на западе тонул усталый лик Шидек-са. А на востоке триумфально вставал Ридон. Удивительная, бесконечная гонка солнц!.. Сейчас на улице, наверное, начинается белый хрустальный дождь. Я напрягся, чтобы услышать его звук… Сейчас лес, вероятно, стал серебряным. Я попытался представить его в своем воображении… Сейчас поле, вероятно, превращается в изумрудную бесконечность…Я мечтал слиться с его волнующей энергией.
Я вздрогнул — рука сама протянулась, чтобы отдернуть занавески. Но не будем их отдергивать! А я займусь… Чем? Нужно, заняться чем-то будничным, но так, чтобы сосредоточить на этом все свое внимание. Самое важное — превозмочь первые приступы, как сказал мне кто-то, кажется, Одеста. Потом будет значительно легче.
Я вскочил, включил искусственное освещение. Взял флексор, вынул его из футляра и положил на столик. Изучи орудие преступления! Не носи вещь, устройства которой не знаешь! Овладей единственным имеющимся в данный момент у тебя оружием. Повод был убедительным. И так далее. Я разобрал флексор. Начал приглушенный монолог — это тоже помогает сосредоточиваться:
— Ну-ка, сейчас посмотрим на тебя. Вот оно… Хороший у тебя заряд. И ты в хорошем состоянии. А может быть ты новый?.. Я раньше не имел дела с такими красавцами, как ты, но я в тебе разбираюсь. Ясно… Или нет!
Я вынул зарядную капсулу и с осторожностью положил ее на другой край стола.
— В наше время человек заботится о себе и сам себе самый лучший друг. Самый верный, самый искренний, самый надежный друг — сердце мое забилось от сильного чувства привязанности к самому себе… Я овладел собой, но неохотно: — Стоп, стоп, смотри на руки! Ага… Ясно! Простая машинка и эффективная.
Примерно десять минут продолжал в том же духе. И должен отметить, что когда я снова собрал флексор, у меня уже было представление как о его устройстве, так и о способах использования. Одно-два упражнения, конечно, не сейчас, а после обеда, и тогда я бы чувствовал себя вполне уверенно в его компании. Но, конечно, после обеда! При всем том, что кризис в моем состоянии миновал. Она была права. Одеста! Одеста! Не смиряйся, не успокаивайся… Нельзя смиряться и успокаиваться! Мы не «ничто» по аравнению с ними! «У них нет души человеческой», — как удачно выразился сам Вей А Зунг. Бедняги. Я убрал флексор в чехол и повесил у пояса. Бедняги! Я воображал, что ненавижу их. Какое заблуждение! А они? Эйфория!.. Но, когда знаешь, что хорошие чувства, которые ты испытываешь, навязаны извне, то наряду с ними испытываешь затаенное отвращение. Отвращение к самим этим хорошим чувствам. И не преступление ли доводить человека до такого состояния? Ведь так?..