Через некоторое время все утихло, и постепенно я сообразил, что же собственно произошло. Юсы передали вибрацию своих тел ленте конвейера, которая, двигаясь, вибрировала сама по себе. А потом, когда они бросились бежать обратно, частота ее вибраций и вибраций, снова создаваемых юсами, совпали, и быстро нарастающая амплитуда в конце концов вызвала критический резонанс. И если бы Чикс с его почти полутонным весом, а в какой-то мере и я, не приняли бы своевременно мер, по всей вероятности, дело могло бы иметь роковые последствия.
Ноги у меня подкашивались, но я подошел к лежащему Странному юсу. Чикс уже был около него и осторожно поднимал. Я помогал ему, как мог, и это мое первое прикосновение к негуманоиду, может быть, обошлось бы без каких-либо отрицательных эмоций, если бы позднее, когда мы уже вышли из здания, я бы не задумался об этом. Мне мерещилось, что на руках у меня осталось что-то скользкое, что кожу что-то пощипывает, что пальцы мои сковало. Впрочем, я очень хорошо понимал, что все мои ощущения надуманны, но… Меня тошнило и трясло.
— Я немного встревожился, — заявил Чикс, когда мы удалялись отДефрактора вместе сусмиренным Странным юсом.
А я, несмотря на свое состояние, не мог не улыбнуться такому по-человечески скромному определению «немного встревожен». Ничего себе! Да Чикс почти обезумел от страха, уж я-то видел. Потом вспомнил, как смешно подскакивали мы на обезумевшей ленте, и мне стало легче на душе. «Да этот юс очень похож на человека, черт его побери! И тоже, наверно, часто бывает дураком. Как, например, я».
— Что он хотел сделать? — указал я сдержанным жестом на Странного юса.
— То, что и все мы. Только он и сейчас еще это делает, — сказал Чикс серьезным тоном, совсем отличным от его обычного фальшивого любезничания. — Изливает свою категоричность. Не соображая.
Я вздохнул, до известной степени примирившись с нашей взаимной непроницаемостью. Было очевидно, что я должен отказаться и от своих предварительно подготовленных вопросов — в самом лучшем случае задал бы их напрасно. Молчаливо я проводил юсовдо того места, где мы встретились, но прежде чем расстаться, я все же не сдержался и тихонько спросил:
— Скажи, Чикс, почему вы так заинтересованы в переселении?
Он заботливо обнял конечностями уныло покачивающегося Странного юса.
— Это будет последний знак, — ответил он тоже тихо. — Знак о другом, что грядет, грядет… — Голос его упал до едва слышного хрипа.
— Что грядет? — я в ужасе вздрогнул. — Что это «другое»?
Чикс медленно пошел по неземной розовой траве. Его тяжелое дыхание согрело воздух, и легкие клубы пара окутали юса, словно покрывало из тонкой, как паутина, ткани. Странный юс последовал за ним.