— Но не знала, что он употребляет такое лекарство.
— Да, но на флакончике едва ли было написано «Сизо-рал», если он был привезен контрабандно.
— Конечно, не было! — сделала нетерпеливый жест Элия.
— А как Фаулер понял, что там именно сизорал? Ее лицо покрылось густым румянцем.
— Ну, хорошо! Хорошо! Господин комиссар\ — отрезала она после короткой, но неловкой паузы. — Ты раскрыл мое участие в этой… интрижке. Воздаю должное твоим способностям и в дальнейшем буду это иметь в виду.
— Ты осматривала тела Фаулера и Штейна?
— Да.
— В каком они состоянии?
— В таком, что у меня не хватает слов, чтобы его определить, То есть это было полностью вне моей компетентности.
— Из-за повышенной после смерти температуры?
— И из-за этого. Но были и некоторые другие изменения… скорее неизменения на клеточном уровне, а также и начальный процесс… консервирования или, может быть, мумификации… Не знаю чего!
— У всех ли есть свои изображения, подобные тому, которое было в руке Фаулера?
— У меня нет. Про других не знаю.
— Кто разжал пальцы Фаулера? Ты?
— Нет. Рендел.
— А Штейн…
— Штейн до конца для меня остался неясен, — поторопилась сделать мой вопрос бессмысленным Элия. — Полностью неясен. Ничего о нем сказать не могу. Кроме того, что он был неясен и всем другим.
— В том числе и Фаулеру?
— Я сказала — всем!
— Значит, у Фаулера не было причин его убивать?
— Может быть, одна и была.
— Какая?
— А та, что внезапно тот его узнал, — заявила мне она. Она демонстративно встала и пошла к входу в биолабораторию. Перед тем как войти внутрь, обернулась:
— С сегодняшнего дня я буду заботиться о щенке. Особенно по утрам, — и в следующий миг тяжелые стены надежно укрыли ее от моих глаз.
Дорога к месту, где юсы оставляли посылки с Земли, шла прямо наверх, к вершине восточного склона. Запыхавшись, я поднялся по этому склону во вполне деловом настроении. Действительно, поразительна человеческая способность к адаптации — не прошло и суток со времени моего прибытия на Эйрену, а я уже свыкся с Ридоном, чей свет весьма сильно отличается от света нашего Солнца, с зеленоватым небом, в котором непрерывно вспыхивали и гасли миллиарды блестящих искорок, и с почвой у меня под ногами, вроде бы влажной и песчаной, а при более внимательном рассмотрении ни влажной и ни песчаной — она состояла из мелких, похожих на пластмассовые, чешуек, связанных между собой необъяснимыми активными силами сцепления.
Только с тем, что увидел я за перевалом на склоне, я едва ли свыкнусь так быстро! Там возвышались «скалы» — названные там кем-то, наверное, в приступе маниакального геошовинизма. Потому что образования, занявшие из конца в конец всю обширную низину, ничего общего не имели с этим нашим понятием. И если все же необходимо какое-то знакомое сравнение для них, то оно могло бы быть только геометрическим.