Но машинист, невысокий пожилой человек, почесав седую бороду, заключил:
— Не прикасайтесь к этой куче. По инструкции не положено.
— Но почему? — взревел густым басом один из мужчин, уже успевший обломать несколько веток.
— Не положено! — повторил, нахмурившись, машинист и одарил добровольного помощника тяжелым взглядом. — Путейщики должны разобраться.
— Сколько их ждать-то? — встрял кто-то из толпы.
Но машинист, подоспевший к нему помощник и милиционер стояли на своем. Многие разошлись: кто-то вернулся в электричку, кому-то больше пришлось по душе сесть на траву или под деревья, некоторые отправились погулять у моря, еще несколько человек решили обойти завал и добраться пешком до ближайшей станции.
Ваня с Юлей еще несколько минут стояли рядом с завалом и молча смотрели на большие серые камни, пока милиционер не поинтересовался, где родители.
— В последнем вагоне, — махнула рукой Юля и тут же бросилась прочь.
— Почему ты не сказала им правды? — шепнул Ваня, когда они устроились под одним из деревьев.
— Они не поверят в гидру и оборотней, — насупившись, бросила девочка, — за дурачков примут.
Дети не считали время. Изредка они поглядывали на поднимающееся все выше солнце. Вскоре со стороны Сочи прибыл служебный состав, и сошедшие оттуда люди принялись что-то активно обсуждать с машинистом. Пассажиры, не стремились уже подойти к дереву, а просто внимательно смотрели в ту сторону в надежде, что его скоро отбросят в сторону.
— Ой, — вдруг Юля дернула друга за плечо, — смотри, лошадка!
Она ткнула пальцем в сторону красного дома, где за деревьями маячила белая лошадь в яблоки. В зарослях был виден только круп и длинный хвост.
— Какая красивая, — заворожено прошептал Ваня, — у моего деда в деревне только черные и коричневые водились, не помню, как правильно по мастям их. А пойдем покормим. Все равно, еще долго ждать.
Машинист и подоспевшая милиция просили пассажиров отойти от головы состава как можно дальше, чтобы никого случайно не задеть.
— А пойдем! — Юля собрала арбузные корки и направилась в лес.
Мальчик бежал за ней, не отставая. И не важно, что трава становилась все выше, а деревья росли все чаще. Грациозный белый конь завораживал, словно звал к себе.
— Коняшка, а, коняшка, — робко протянул Ваня корку, когда дети почта подошли к лошади.
Подходить с крупа нельзя, этому мальчика учил дед в деревне, поэтому он остановился чуть поодаль, надеясь, что животное, заслышав шум, само заметит их с Юлей. Реакции коня не пришлось долго ждать, кусты зашевелились, и перед детьми появилась… человеческая голова.