Уолтер из Милля подарил столице еще одну постройку, и она выглядит гораздо более пристойно. Церковь Святого Духа, построенная для цистерцианцев примерно за десять лет до собора, удачно избежала внимания архитекторов и реставраторов и сохранила строгую незапятнанную чистоту нормандской архитектуры в ее лучшем проявлении. Она известна, однако, не столько из-за ее художественных достоинств, сколько из-за связанных с ней исторических событий: именно перед церковью Святого Духа перед началом вечерней службы 31 марта 1282 г. сержант анжуйской армии, оккупировавшей остров, оскорбил сицилийскую женщину и был заколот ее мужем, что послужило толчком к успешному восстанию сицилийцев против Карла Анжуйского, вошедшему в историю под названием «Сицилийская вечерня». Так, одному из двух зданий, построенных архиепископом-англичанином, суждено было стать свидетелем коронации Генриха и Констанции, самого малодушного предательства Сицилии ее собственным народом; а другому — столетие спустя — увидеть самый мощный подъем патриотизма за всю ее историю.
Европейские государи не оставили предложение короля Вильгельма использовать Сицилию в качестве сборного пункта для крестоносных армий без внимания. Фридрих Барбаросса, невзирая на свои не слишком приятные воспоминания о первом путешествии в Палестину более сорока лет назад, решил вновь двигаться по суше — за что вскорости поплатился жизнью, но Филипп Август и новый король Англии Ричард I Львиное Сердце приняли приглашение. В разгар лета 1190 г. эти два короля и их армии встретились в Везеле — хотя тот факт, что они выбрали именно это место, некоторые, вероятно, сочли дурным знаком. Они собирались отправиться в поход вместе не ради компании, а потому, что ни на грош не доверяли друг другу; и действительно, трудно представить себе более непохожую пару. Королю Франции исполнилось всего двадцать пять лет, но он уже успел овдоветь. О его молодости напоминала разве что копна густых, непокорных волос. Десять лет, проведенных на троне Франции, дали ему мудрость и опыт, необычные для столь молодого человека, сделали его подозрительным и научили его скрывать собственные мысли и чувства под маской молчаливой суровости. Он и прежде не блистал красотой, а к этому времени ослеп на один глаз, из-за чего его лицо выглядело немного перекошенным. Ему недоставало мужества на полебитвы и обаяния в обществе. Одним словом, он производил отталкивающее впечатление и знал об этом. Но за этой непритязательной внешностью скрывался ищущий цепкий ум, дополненный четким сознанием моральной и политической ответственности короля. Его часто недооценивали. Но это обходилось дорого.